СТРАХовая МЕДИЦИНА

О свободненской городской больнице много пишут и говорят. Пишут хорошее – в муниципальной газете. Говорят плохое – пациенты и сами работники медучреждения.

Кому верить?

* * *

Так уж случилось, что в январе в больницу попала моя мама. И нам пришлось на себе почувствовать «блеск и нищету» нашего здравоохранения.

Прежде всего, хочу сказать огромное спасибо докторам: сердце, гипертония плюс отёк лёгких – с таким «букетом» справиться, конечно, было нелегко. Справились!

Притом, что в лечебном учреждении имеет место быть острая недостаточность медицинских кадров. Что совсем неудивительно в условиях, когда врачу приходится работать всё больше, а получать всё меньше. Врачи горбольницы даже не скрывают – для того, чтобы получить относительно приличную зарплату, приходится буквально жить в больнице.

* * *

Итак, врачей мало, пациентов – много.

Понятно, что больница переполнена, койко-мест остро не хватает. Видимо, поэтому «сердечников» отправляют на лечение в терапевтическое отделение. Да что сердечников – пришлось наблюдать, как беременная женщина с кровотечением дожидалась здесь же, пока освободится место в гинекологии.

В небольшой палате – 7 кроватей, из которых две сдвинуты вплотную. Получается нечто среднее между супружеским ложем и койко-местом общественной больницы времён Людовика XIV.

Кто кашляет, кто стонет, кто хватается за сердце…

Через несколько дней происходит «уплотнение» - в палату вносят восьмую кровать! Поступила больная с гриппом. На следующий день чихает, сморкается и температурит вся палата. Проходит ещё один день – и отделение закрыто на карантин.

* * *

В прошлом году отпраздновали 100-летие больницы. Вместе с больницей, похоже, отпраздновали свой столетний юбилей прикроватные тумбочки и продавленные многими поколениями больных матрацы.

При наличии в больнице такой современной аппаратуры, как томографы, поражает едва ли не полное отсутствие самых простых лекарств. На третий день лечения выяснилось, что нужен аспаркам, но в наличии его нет.

Спрашиваю - чем же обходятся в случае, когда он необходим?

- Да здесь всем сердечникам дают валидол, - объясняет мама.  – Аспаркам надо покупать самим.

Для тех, кто не знает – аспаркам – одно из самых дешёвых лекарственных средств.

Впечатление такое, что все деньги медучреждения ушли на пиарные статьи к юбилейной дате.

* * *

Прошу маму, чтобы ни в коем случае не оставалась в палате во время кварцевания (мама – инвалид, передвигается только в коляске). И тут выясняется, что никакого кварцевания здесь вообще нет. Палату просто проветривают.

Видимо, морозный январский воздух с успехом заменяет кварцевую лампу…

Впрочем, это всё – так сказать, мелочи жизни. Ещё когда в жизнь россиян только вошло понятие «страховая медицина», медики предрекали закат российского здравоохранения и ударение в слове «страховая» ставили на первом слоге – производное от слова «страх».

* * *

Всё вышеописанное – далеко не самое страшное. Куда страшнее «сердечная недостаточность» персонала. Не могу судить о других отделениях больницы – возможно, там совсем по-другому. Но терапия – это нечто!

Вначале мамино «хочу домой!» я воспринимала как каприз больного человека: понятно, что дома лучше, спокойнее, можно посмотреть телевизор, почитать книгу, если не спится. Да и во всём прочем дом – он и есть дом, а не казённое учреждение. Но зато в больнице сразу придут на помощь, если вдруг станет плохо – ведь болезнь только-только отступила.

И лишь позднее выяснилось, что медсёстры крайне недовольны, если вдруг вечером – в «неположенное» время, приходится обращаться к ним за помощью – больные мешают отдыхать.

Вообще-то я всегда наивно считала, что на работу приходят для того, чтобы работать. Если повезло и выдалось свободное время – действительно, почему бы не отдохнуть? Ну, а если не повезло, и смена выдалась трудной – следует, видимо, перенести этот удар судьбы достойно.

И уже дома мама рассказала, что в один из таких вечеров, когда её состояние ухудшилось, получила выговор от санитарки, заявившей ей: «Да у нас тут 50-летние умирают, а этим по 70 лет, и всё жить хотят!».

Как говорится – без комментариев! После такой отповеди из больницы можно уйти уже не домой, а, как говорят в народе, «вперёд ногами».

* * *

И напоследок – маленький, но очень показательный инцидент. Карантин. В палату нельзя пройти даже в халате и маске. Следовательно, передачу может принять только кто-то из медперсонала.

Стою возле двери в отделение терапии. В нескольких метрах – санитарка, застывшая в ожидании возле ведра и швабры – видимо, ждёт, когда освободят кабинет для уборки.

Обращаюсь с просьбой: «Девушка, пожалуйста, передайте сумку!». Но девушка, застывшая с видом роденовского «Мыслителя», даже не смотрит в мою сторону.

Поднимать шум в лечебном учреждении как-то неловко. Стою, жду… Через 15 минут звоню маме – не может ли кто-нибудь из палаты взять сумку? Но в это время появившаяся из дальней палаты медсестра велит санитарке взять передачу и отдать по назначению. Инцидент исчерпан…

Понятно, что зарплаты у младшего персонала маленькие, а нагрузка большая. Но причём здесь больные? Откуда такое недоброжелательство? Что виной этому явлению – маленькая зарплата или маленькая душа?

* * *

Этот авторский материал написан не для того, чтобы пожаловаться на то, как всё было плохо в свободненской горбольнице. У нас, в общем-то, всё закончилось благополучно. Две недели лечения – и мы дома.

Но ведь здесь, в этом отделении, будут лежать и другие люди. К которым вряд ли будет лучшее отношение. Особенно если им 70, 75, 80 лет, а они «бессовестные», ещё жить хотят!

Все мы прекрасно понимаем, что сериальные сказки про медиков на телеэкранах – это всего лишь сказки. И никто из нас не ждёт от них любви и чрезмерного внимания – это просто невозможно, и честно говоря, ни к чему.

Но, приходя работать в больницу, человек должен понимать – перед ним – больные люди. И если уж у вас нет к ним ни милосердия, ни доброго слова – хотя бы не убивайте их словом злым.

Елена Нагорнова