ПАДАЛКО А.Е.: ГОРЕТЬ, ЗАЖИГАЯ ДРУГИХ. 24. КЛЮЧЕВСКОЙ

ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ ПОВЕСТЬ

Эксперименты по изготовлению пенопласта с отрицательным весом были в самом разгаре, когда исчез Пятков. А ещё через день кто-то ограбил столовую. Пропали сливочное масло, колбаса, хлеб, чай. И снова  мысли всех устремлены в прошлое, когда в школе ещё хозяйничал Ключевской, а взгляды учителей и воспитателей – в сопки, где скрытая от посторонних глаз находилась его землянка. Или палатка. А может, нора.

Предположили, что Пятков находится у Ключевского, так как они в былые времена дружили. Но тогда Пятков был в четвёртом классе, а Ключевской в седьмом.

Вера Фоминична, которую одно воспоминание о Ключевском бросало в дрожь, звонила в детскую комнату милиции. Оттуда обещали  прислать человека, разобраться.

Чем же так насолил педагогам этот Ключевской. В позапрошлом году этот семнадцатилетний семиклассник вогнал в глаз мальчишки нож. По самую рукоять. Оказалось, нечаянно. Грабил ребят, отбирал у них деньги, значки, одежду.  Деньги тратил на курево и водку. Жестоко избивал тех, кто становился на его пути. На него боялись жаловаться. Под его постелью находили ножи, конскую упряжь, боевые патроны. А в этом году он украл чужую лошадь и загонял её насмерть. Интернату пришлось выплачивать за неё кругленькую сумму. Наконец, это ограбление столовой.

В детской комнате, конечно, знали о проделках Ключевского и пытались принимать какие-то меры. С ним беседовали, возили в милицию, припугивали. И ждали очередную путёвку в спецшколу. А Ключевской продолжал злодействовать.

– Надо идти за Пятковым, – сказал я директору. – Парень только исправился и на' тебе – снова вниз. Я пойду. Возьму восьмиклассников и пойду.

– Подождите, Алексей Егорович, – просила Вера Фоминична, – обещали   милиционера прислать. Вместе и пойдёте.

– Но там Пятков!

– Никуда не денется ваш Пятков.

В кабинет вошла группа семиклассников, держа за шиворот Вовку Сумарокова и  Третьякова.

– Что они натворили? – спросила Вера Фоминична.

– Ничего мы не творили, – пробурчал Сумароков, вырывая ворот своего пиджака из цепких ребячьих  рук.

– Откуда сейчас шли? Не врите только. Мы за вами от самой рощи наблюдали, – сказал Вася Петров. – Чего молчите?

– В распадок ходили.

– К кому? К кому?! – приблизилась к Вовке Вера Фоминична.

– Просто, – промямлил тот.

– Что "просто"? Ходили "просто"?

– Вера Фоминична, дайте мы с ними сами поговорим и потом к вам приведём.

Директор несколько секунд решала, что делать, потом махнула рукой. Толпа вывалила из кабинета и через пару минут снова была перед Верой Фоминичной.

– Ну?! – строго спросила она. – К кому ходили?

– К Ключику, – выдавил Сумароков.

– К Ключевскому?

Вовка кивнул.

– Где он сейчас?

– В роще на бугре, – показал кивком Третьяков.

– Кто ещё с ним? Пятков с ним? Так… Кто ещё?

– Больше никого.

– А вы что делали там? Быстро!

– Папиросы  ему носили.

– Связные, значит. Сколько он денег вам дал?

– Рубль.

– У него палатка?

– Землянка.

– Нож? Ружьё? Обрез?

– Двустволка… с патронами.

– Пойду, Вера Фоминична, – твёрдо сказал я и встал. – Милиционера можем прождать до вечера.

– Подождите, я ещё позвоню, – она сняла трубку. Поговорила и ко мне. – Обещают только после обеда.

– Да вы не беспокойтесь. Зря рисковать не будем.

– Смотрите, будьте очень-очень осторожны!

– Эти связисты, – кивнул на Сумарокова и Третьякова, – пусть пока останутся у вас…

Я отобрал четырёх восьмиклассников поздоровее и направился с ними  не к сопкам, где затаился Ключевской, а в противоположную сторону, чтобы сбить спанталыку его возможных связных.

– Куда идём? – спросил Игорь Артемьев.

– За Пятковым к Ключевскому. Будем предельно осторожны. У преступника заряженное ружьё и нож.

– Так это он столовую ограбил и лошадь  в питомнике убил?

– Да.

Пройдя по городу три квартала, наша опергруппа  резко повернула в сторону,  а потом и назад, к выходу из города.

– Бегом! За мной!

Прыжками преодолели глубокий овраг и, выбравшись из него, под прикрытием кустарника вышли на голую седловину, в тыл преступнику. Тот, конечно, не ожидал нападения с тыла. До него оставалось каких-то полкилометра, когда мы увидели ещё двух связных, поднимающихся из оврага к интернату. Остановившись, связные заметили нас и побежали назад  к Ключевскому, махая  руками и крича ему. Но, поняв, что не успеют первыми, остановились.

До Ключевского оставалось метров семьдесят. Бежавший первым я уже хорошо  видел его спину и спину мальчишки пониже – Пяткова. Бандит смотрел в сторону города, на связных и не понимал их сигналы. Только странный шорох прошлогодних листьев позади. И  за ним коренастая фигура незнакомого человека в десяти метрах с  интернатовскими восьмиклассниками, бывшими его товарищами.

Не долго думая, он метнулся к землянке. Я прыгнул на него, сбил с ног. Ключевской успел дотянуться  до финки, но одной рукой не смог  вырвать её из ножен, потому что другую я заломил ему за спину.

– Разрядить ружьё! – крикнул ребятам, отшвыривая ногой двустволку. Ключевской зажал грудью ножны и вырвал финку, но сверху ему  так больно заломили руку,  что он громко  взревел и выпустил оружие…

Хитрый, коварный, способный на всё, стоял Ключевской  перед Верой Фоминичной. Стоял несломленный. Ребята валили на пол кабинета рюкзаки, набитые доверху буханками хлеба, банками консервов,  одеждой, конскими сбруями, солдатскими лопатками, топорами. В одном из рюкзаков оказался совершенно новый, метров на сто невод.

–  А невод-то тебе зачем? – спросила, празднуя победу, Вера Фоминична.

Ключевской молчал, отрешённо глядя поверх её плеча в окно.

– Сам паразит, так ещё мальчишек сманиваешь.

Ключевской с ухмылочкой глянул на директора, прохрипел:

– Кто сманивает! Сами не маленькие.

– А Пятков? – спросил я.

– Пята мой лучший друг.

– Какой он тебе друг! Ты на пять лет старше его.

Поддёргивая штаны, Ключевской нагловато потребовал у меня:

– Отдайте ремень. Думаете, поймали и всё. Ваша взяла на этот раз. Жаль, что я вчера  не переместился дальше  в сопки, а то чёрта б с-два нашли!

– Нашли б. Не мы, так милиция.  Сколько верёвочке не виться, сам знаешь, конец  будет…

Через полчаса к школе подъехал  милицейский газик, и Ключевского увезли.

Пятков заявился  после отбоя. Не заходя в интернат, он остановил  шедших из туалета третьеклассников, что-то сказал им. Когда те скрылись за дверью, отошёл к забору и стал наблюдать. Вскоре мальчишки появились и подали сигнал: путь свободен.

Пятков воровски прошмыгнул мимо воспитательской  наверх, в свою спальню. Не раздеваясь, откинул одеяло на постели и затаился под ним. Чьи-то шаги застыли  у его кровати. Кто-то бесцеремонно сдёрнул одеяло. Ночная няня:

– Быстро в воспитательскую!..

– Ну что, лучше, что ли, у Ключевского? – спросил я, когда Пятков вошёл в комнату и застыл у двери. Грязный, в изодранной одежде он походил на беспризорника.

– Чего молчишь! Лучше, что ли,  у Ключевского?

Мотнул головой из стороны в сторону.

–  Что ж тебя туда тянет?

Пожал плечами.

– Эх ты, дурила!  А знаешь, что твои кисточки поехали в Благовещенск на  областную выставку технического творчества?

Мальчишка выразительно посмотрел в мои глаза, рот его  неожиданно скривился.

– Гороно грамотой тебя  наградило. Вера Фоминична велосипед купила тебе. А ты вытворяешь такие  штучки.

Пятков отвернул голову в угол, уши его побагровели и по щекам побежали солёные  ручейки. Видно, мальчишка глубоко  прочувствовал момент. Сказал ему упрекающее:

– Иди… чего уж.

Шмыгая носом и размазывая ладошкой грязь по лицу, Пятков  вышел в коридор.  Я пошёл за ним, попросив ночную няню закрыть за мной дверь.

– На кой чёрт они вам сдались! –  выплеснула та вслед с упрёком. – Сами себя только мучите. Пускай «ихние» воспитательницы разбираются.