БЫЛИНКИ НА ВЕТРУ

Чьи интересы защищает отдел опеки города Свободного?

В редакцию обратилась Людмила Владиславовна Банных – жительница села Серебрянка.

Ситуация не из простых: Людмила Владиславовна и её муж Александр Александрович в 2014 году оформили опеку над оставшимися без попечения родителей Ирочкой (2007 г.р.) и Лёшей (2006 г.р.) Унтиловыми. В настоящее время отец — Сергей Смирнов, требует вернуть ему детей.

Органы опеки города Свободного встали на сторону отца. Главный специалист Надежда Павловна Чмутова считает, что дети должны жить с кровными родственниками. Позиция, казалось бы, правильная. Однако...

Отец и дети

Семья Банных взяла под опеку Ирочку и Лёшу 11 августа 2014 года. Свои дети уже взрослые, и внуки выросли. Живут Людмила Владиславовна и Александр Александрович в достатке, имеют своё хозяйство. Здоровья, слава Богу, хватает. Так почему бы не подарить любовь и заботу тем, кому не досталось такого счастья?

Ирочку и Лёшу Унтиловых баловнями судьбы назвать трудно. Мать лишили родительских прав. Обычная история: пила, гуляла, воспитанием детей не занималась. Биологический отец детей – Сергей Смирнов, в своё время даже не потрудился установить отцовство – в свидетельстве о рождении детей стоит запись: «Сведения об отце ребёнка внесены в запись акта о рождении на основании заявления матери ребёнка». То есть, отца по закону как бы и нет.

В апреле 2011 Смирнов был осуждён свободненским городским судом и исчез из жизни Лёши и Ирочки почти на три года. А затем нерадивую мамашу лишили родительских прав, и детей направили в свободненский приют «Надежда», затем – в детский дом в посёлке Широкий под Райчихинском. Именно оттуда Ирочка и Лёша были взяты под опеку Людмилой Владиславовной и Александром Александровичем Банных.

Впрочем, легко сказать – «взяли под опеку». На самом деле всё было много сложнее: оформление многочисленных документов, всевозможные проверки… Поскольку Банных – жители сельской местности,  работали с ними специалисты органов опеки Свободненского района.

И вот малыши наконец-то дома. Однако трудности на этом не закончились: у Лёши – туберкулёз, у Ирочки дефицит веса очень большой.

— Такая же черноглазенькая, как моя дочка, — рассказывает Людмила Владиславовна. — Только моя-то плотненькая росла, а Иришка – былиночка… Впрочем, с весом и туберкулёзом нам бороться проще – со своим-то хозяйством и огородом! А вот с учёбой сложнее – память у деток плохая. Приходиться заниматься дополнительно – дети требуют большой заботы и внимания. Видимо, сказываются все болячки, недолеченные в раннем ещё детстве… Но руки мы не опустили, и дети уже совсем не те, что были даже год назад…

Вот так и текут дни: хозяйство да забота о детишках, которых супруги Банных полюбили всей душой. И вдруг заявляются специалисты городского отдела опеки и заявляют: у детей есть отец, и дети будут жить с ним!

Без права переписки?

— Так вы же знали, что есть отец, и он может потребовать детей? – спрашиваю я Людмилу Владиславовну.

— Да об отце и речи не было! – говорит Банных. – Какой отец? Ни в региональной базе данных, ни в документах городского управления образования нет ни одного упоминания о том, что у Ирочки и Лёши есть отец.

Такое заявление звучит почти неправдоподобно, однако документы, оказавшиеся в распоряжении редакции, это подтверждают: в анкете, направленной управлением образования города Свободного в региональный банк данных, об отце нет даже намёка. Администрация райчихинского детского дома также сообщает, что дети являлись воспитанниками детского дома с 11 сентября 2013 года по 11 августа 2014 года «… на полном государственном обеспечении… За время нахождения Алексея и Ирины в детском доме никто судьбой детей не интересовался, не навещал их, не писал писем, не присылал посылок, денежных средств на личные счета детей не поступало…».

То есть, за 11 месяцев – ни одной строчки от любящего отца. Неужто он отбывал свой срок без права переписки?

Право на ошибку

Впрочем, дальнейшие события напоминают нечто среднее между детективом и «мыльной оперой». Выяснилось, что вернулся из мест лишения свободы Сергей Смирнов ещё в январе 2014 года. Семья Банных начала оформлять опеку в мае 2014 года и забрала Иру и Лёшу из детдома 11 августа 2014 года.

Где всё это время – с января по август, был любящий отец? Почему не навестил детей в детском доме, и даже не позвонил – как там они?

Интересно также, почему в этом непростом деле фигурирует именно городской, а не районный отдел опеки?

Звоню главному специалисту Надежде Чмутовой.

Если верить словам Надежды Павловны (диктофонная запись имеется), специалисты городского отдела опеки защищают законные интересы родного отца детей. Пока Сергей Смирнов жил со своей подругой и детьми, всё в этой семье было хорошо. Специалисты органов опеки вели эту семью и знают ситуацию не понаслышке. Да, отец оступился, отбыл наказание, так что ж теперь на нём – крест поставить? Человек ещё молодой – 1985 года рождения. Разве он не может осознать свою ошибку и воспитывать детей?

Спрашиваю Надежду Павловну – известны ли ей все статьи УК РФ, по которым проходил Сергей Смирнов?

Чмутова подтверждает – да, известны! Ну и что такого? А вот откуда у вас такие сведения? – интересуется главный специалист отдела опеки.

Отвечаем, что у нас есть свои источники информации.

Чем дальше, тем страшнее

Ещё до разговора с Чмутовой, ознакомившись с «делом об опеке» со слов Банных и узнав о пребывании Смирнова в местах не столь отдалённых, у нас возникли некоторые сомнения. Как правило, в места лишения свободы отправляют у нас тех, кто уже не раз нарушил закон, либо за тяжкое преступление.

Руководствуясь интересами детей, мы обратились к своим источникам информации и получили следующие сведения…

Сергей Смирнов, как мы и предполагали, нарушил закон не один раз. В «послужном списке» имеют место быть: грабёж (дело прекращено по примирению сторон в июле 2005); грабёж, совершённый группой лиц по предварительному сговору (3 года условно в сентябре 2005); умышленное причинение лёгкого вреда здоровью (штраф 3000 рублей в ноябре 2007); незаконное хранение, приобретение… наркотических средств (полтора года условно в декабре 2010); умышленное причинение тяжкого вреда здоровью (лишение свободы на 2 года 9 мес. в апреле 2011).

Не слишком ли много ошибок, Надежда Павловна?! Прямо как в сказке – чем дальше, тем страшнее.

Органы городской опеки действительно считают, что дети при таком отце будут воспитываться надлежащим образом?

И ещё один вопрос: если в семье Смирновых-Унтиловых, по словам Надежды Павловны, всё было так хорошо, почему семья была под наблюдением органов опеки? Есть много неполных семей, к которым специалисты этого отдела даже не заглядывают. Потому что повода нет.

Выходит, всё-таки был повод для надзора?

Деньги лишними не бывают

Однако 4 февраля 2015 года Сергей Смирнов был официально признан отцом Ирочки и Лёши Унтиловых, о чём есть соответствующая запись в актах гражданского состояния. Установить отцовство Сергею Смирнову помог городской отдел опеки.

На мой вопрос, заданный Надежде Чмутовой – почему в обход закона было совершено это действо? – Надежда Павловна возмутилась и сообщила, что всё делалось именно согласно закону.

Видимо, специалисты городского отдела опеки имеют свои представления о соблюдении закона, потому что есть решение Свободненского городского суда (апрель 2015 года), в котором действиям городского отдела опеки дана следующая оценка: «Признать действия отдела и попечительства г. Свободного Управления образования Администрации города Свободного в части внесения разрешения об установлении отцовства Смирнова Сергея Ивановича… незаконными. Признать недействительным внесение изменений… в запись акта о рождении…».

Впрочем, Смирнов всё же доказал, что он является отцом Иры и Лёши Унтиловых, пройдя тест на ДНК. Однако расходы на проведение ДНК любящий отец решил через суд взыскать… с семьи Банных. То есть, с людей, которые заботились о его детях, пока он, как говорится, «по тюрьмам да по ссылкам»…

Суд в удовлетворении требований Смирнову отказал.

Спрашиваю Людмилу Владиславовну – чем мотивирует Смирнов своё недостойное, на мой взгляд, требование о взыскании расходов на ДНК?

— Говорит, что деньги лишними не бывают! – рассказывает Банных. – Смирнов вообще какой-то странный – на судебном процессе, например, когда я напомнила ему, за что он срок отбывал, ответил – ну и что, не убил же! Ну как можно такому человеку детей отдавать? Странное у него и к детям отношение, — продолжает Людмила Владиславовна. – В мае прошлого года цирк приезжал. А Смирнов с детьми желает общаться – да только не всегда деньги есть на дорогу до Серебрянки. Я и предложила ему – купи билеты в цирк, я детей привезу, вот и пообщаетесь. На что он ответил – вот будут со мной жить, тогда всё у них будет! А откуда будет-то? Если ему одному денег не хватает, что он будет делать с двумя детьми? Да ещё такими слабенькими…

Такая странная позиция

Ещё больше удивляет Людмилу Владиславовну позиция управления образования города Свободного:

— Когда Смирнов, проиграв в городском суде, подал апелляционную жалобу, чтобы взыскать с нас средства, которые он потратил на ДНК, управление образования направило в областной суд особое мнение, в котором просит суд компенсировать расходы Смирнова на ДНК и взыскать с нас, опекунов, эти деньги. Как это можно назвать?

И когда я в суде спросила Чмутову – говорит Людмила Владиславовна, — почему, если в отделе опеки знали, что у детей есть отец, не внесли эту информацию в региональную базу данных? – Чмутова ответила: «Не учите меня работать». А я и не учу её работать – но почему дети должны страдать? Предлагают мне – возьмите других детей! Так кто это, в глазах опеки — дети или щенки? Мы ведь их полюбили. А нам что говорят специалисты? Этих порастили – теперь других возьмите! Это такое бездушие, такая бесчеловечность! – возмущается Банных. – И, прежде всего, в отношении детей!

Интересуемся: какова позиция отца в настоящее время?

— Да мы его в последнее время и не видели, — говорит Людмила Владиславовна. – Он, похоже, до сих пор озадачен лишь тем, как деньги за ДНК с нас «компенсировать».

А если снова – трагедия?

Признаться, позиция отдела опеки города Свободного нам непонятна. Есть люди, которым, честно говоря, бродячего кота страшно доверить. Но органы опеки им спокойно доверяют детей!

Надежда Павловна, кто будет отвечать, если случится очередная трагедия?

Вы спросите, почему мы упоминаем слово «очередная»? В январе 2012 года в «Свободной газете+» была опубликована статья «Трагедию можно было предотвратить». Эта статья была написана по обращению жильцов дома №17 по ул. 50 лет Октября. Напомню, двое маленьких детей задохнулись от дыма. Девочку – семилетнюю Диану, нашли мёртвой возле входной двери, двухлетний Давид пытался спрятаться в ванной комнате и на момент появления спасателей был ещё жив. Спасти мальчика не удалось – он умер по дороге в больницу. Пожарных вызвали соседи. А затем в нашу редакцию пришло письмо:  

«По телевизору часто показывают, как органы опеки забирают детей из семьи по той лишь причине, что в квартире нет ремонта или в холодильнике отсутствует достаточное количество продуктов питания. И родители не пьющие, и детей своих они любят. Вся их вина лишь в том, что они – бедные.

В нашем городе всё произошло с точностью до наоборот. Именно потому, что свободненские органы опеки и попечительства не приняли во внимание неоднократные обращения от нас, жильцов дома № 17 по ул. 50 лет Октября, погибло двое малышей».

А вот и комментарий по этой трагедии главного специалиста комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав городской администрации О.А. Афанасьевой в газете «Зейские огни»: 

«Семья эта находилась в группе риска, как малообеспеченная, ведь мама нигде не работала, единственным источником дохода являлось детское пособие. Стояла у нас на учёте и была под жёстким контролем… Мама просто попала в трудную жизненную ситуацию…».

Вот так, под «жёстким контролем» органов опеки, в 2012 году погибли дети.

Городская опека стоит на страже интересов кровных родственников, жалеет то маму, то папу… А детей в это время леденит ветром суровой действительности, качает из стороны в сторону, как былинки. Детей-то кто пожалеет? Чьи интересы защищает отдел опеки города Свободного – детей или родителей?

Столь трепетное отношение к заблудшим папам и мамам – это личная заинтересованность? Или преступная безответственность?

Елена Нагорнова