Про балаболов, распространяющих дезу

Про балаболов, распространяющих дезу

Про балаболов, распространяющих дезу ________________________________________________ Терпеть больше это невозможно. Все эти называющие себя истинными патриотами балаболы, которые там что-то от кого-то слышали, распространяют без устали "чудовищный факт предательства", как Зюганов, не посоветовавшись ни с кем, в 2 часа ночи позвонил Ельцину и поздравил того с победой. При этом все знают, что КПРФ не вождистская партия и решения в ней принимаются коллегиально. Почему же балаболы, не смотря на это, продолжают свою трескотню? Задайте им этот вопрос!

Мы же разберемся, в какой обстановке приходилось действовать КПРФ, и как принимались непростые решения.

И поможет нам в этом Виктор Илюхин (пусть земля ему будет пухом). Виктор Илюхин: «Именно Чубайс вытащил эту избирательную кампанию»

Лидер КПРФ Геннадий Зюганов был главным соперником Бориса Ельцина на президентских выборах 1996 года. Однако коммунисты упустили победу и не смогли воспользоваться конфликтом внутри ельцинского лагеря. События тех дней в интервью корреспонденту «Газета.Ru» Дмитрию Виноградову оценивает один из лидеров КПРФ Виктор Илюхин, занимавший в 1996 году пост председателя думского комитета по безопасности.

– Почему после первого или второго тура Зюганов не устроил того, что сейчас принято называть майданом, – не вывел народ на улицы? Ведь результаты, как утверждают коммунисты, были сфальсифицированы, и на самом деле победил Зюганов?

– Во-первых, официальных данных до сих пор нет. Не случайно сразу после выборов тогдашнего председателя ЦИКа Николая Рябова назначили послом в Чехию, и он уехал. Сейчас мы с вами каких-либо документальных подтверждений, кто победил, не найдем. Одно могу сказать: по нашим раскладам, Ельцин не мог победить. Это объективно. Его рейтинг был не просто нулевым, он шел с отрицательным знаком. Сделать рывок в избирательной кампании за 1,5–2 месяца невозможно. Конечно, сыграли свою роль фальсификация на выборах, использование административного ресурса, но все же…

У нас есть информация, что Зюганов победил в первом туре, но не набрал 50% плюс один голос. За ним следовал Александр Лебедь, и только на третьем месте был Борис Ельцин. Но ни один кандидат не набрал такого количества, чтобы его после первого тура провозглашать президентом.

Перед вторым туром пошли манипуляции: Лебедю дали должность секретаря Совета безопасности. Он публично обратился ко всем, кто проголосовал за него – а это достаточно большое количество – во втором туре проголосовать за Бориса Ельцина. В результате разница между голосами Ельцина и Зюганова во втором туре была не очень значительной, определенную роль сыграла позиция Лебедя.

Что касается вашего вопроса: чтобы вывести народ, надо его подготавливать.

К такому повороту дел ни Зюганов, ни в целом левое движение не были готовы.

Очень важный момент. Вы говорите, что оппозиция успешно оспорила выборы в Грузии, на Украине. Но там была огромная информационная поддержка и Ющенко, и Саакашвили. Плюс огромная финансовая поддержка со стороны западных государств, в первую очередь США. Сценарий был составлен не в голове Ющенко и не в голове Саакашвили, а американскими специалистами. Посол США сначала набрался опыта в России, потом выезжал туда и работал над этими кампаниями.

У нас, левых, в 1996 году всего этого, естественно, не было. Конечно, плохо, что мы не готовились, чтобы в случае расхождения результатов (официальных и настоящих. – «Газета.Ru») выводить людей на улицы.

Возможно, Зюганов опасался шага, который мог бы стать прологом большой гражданской войны.

– А у окружения Ельцина были силовые сценарии в случае победы на выборах Зюганова?

– Да. Власть была к этому готова. Они не стесняясь говорили нам: «Просто так мы власть не отдадим» и что в случае их победы мы, коммунисты, в Кремль не войдем.

Совсем незадолго до этого был 1993 год, который показал, что и как могут использовать: выкатили танки и расстреляли Дом Советов. В тот момент (в момент выборов. – «Газета.Ru») в охранных структурах Москвы под ружьем находилось примерно 50 тыс. охранников, в том числе из бывших афганцев, которые тогда поддержали Ельцина. Эта сила могла быть использована, а это еще страшнее, чем открытое противостояние. Танки едут, их видно, а здесь из-за спины, в спину. Были готовы и спецслужбы. В 1996 году существовали не только спецслужбы МВД и знаменитая «Альфа». В противовес «Альфе» стали создавать другие подразделения. К этому моменту Черномырдин создал, например, два батальона спецназа в МЧС. На всякий случай.

Мы не работали тогда с вооруженными силами (в плане агитации. – «Газета.Ru»). Не работали и в правоохранительной системе. Мы не показали (силовикам. – «Газета.Ru») всю пагубность дальнейшего нахождения Ельцина в этом кресле. Мы не перетянули их на свою сторону. Во всяком случае, не добились их нейтралитета.

При подготовке этих выборов мы допустили серьезные упущения. По сути, мы занимались только самими выборами – агитационно-пропагандистской работой, подготовкой наблюдателей, контролем за выборами, подсчетом голосов. А все сопутствующие моменты не рассматривали, не просчитали все варианты развития событий. Мы нацелились убеждать электорат проголосовать и нацелились это контролировать, а людей на улицы выводить не готовились.

– У власти были сценарии ареста лидеров оппозиции?

– Да, этого нельзя было исключать. Если бы мы вывели народ на улицу, без арестов власть не смогла бы ослабить или победить оппозицию. Вплоть до физического уничтожения.

– По Думе ходил слух, что на дни после второго тура у Зюганова уже были куплены билеты в Кисловодск, то есть он фактически знал, что проиграет.

– Я в неведении, честно говоря. В комитете (комитет по безопасности, который возглавлял Илюхин. – «Газета.Ru») столько работы было – я уже не отслеживал, кто, где и как.

Я виню Геннадия Андреевича за другое: не надо было направлять поздравительную телеграмму Ельцину. По поводу этой телеграммы было слишком много спекуляций. Накануне состоялся подсчет голосов, я ночевал в Думе у себя в кабинете. Матрас, простынка, подушка, плед. В девять утра собрался штаб – Николай Рыжков, Руцкой, другие – и обсуждали, что делать: табло высветило, что победил Ельцин. Я предложил Зюганову сделать заявление, что мы остаемся в правовом поле, но результатов выборов не признаем. Николай Иванович (Рыжков. – «Газета.Ru») спросил: для чего? Я сказал, что, если мы думаем о будущем левого движения и будущих выборах, сейчас надо это сделать. И пусть власть думает, что она нелегитимна, что мы действительно ее не признаем и будем относиться к власти именно так. После долгих обсуждений мое предложение отвергли, и Геннадий Андреевич сказал: «Тогда я отправлю поздравительную телеграмму».

Я склоняюсь к мысли, что Зюганов верил в победу. Я видел, насколько активно Зюганов работал между первым и вторым турами. Никто ни о каком отдыхе тогда не помышлял. Может быть, потом на день-два куда-то и съездил, в конце концов, кампания действительно была серьезной.

– Между тем многие наблюдатели отмечали, что между первым и вторым турами Зюганов снизил интенсивность поездок по регионам, тогда это многих удивило.

– Я бы не сказал. С другой стороны, после первого тура уже не было необходимости ездить в регионы – в эти две недели (между турами. – «Газета.Ru») надо было использовать как раз центральные СМИ. Эти выступления по радио и телевидению не позволяли Зюганову куда-то далеко выскочить. Только здесь, рядом, Владимирская, Рязанская области.

– Центральные телеканалы были для Зюганова закрыты?

– Я бы не сказал. Прорываться на центральные телеканалы нам удавалось. Один момент, правда, был, когда Зюганов вместо себя направил выступать на телевидение Говорухина – он тогда тоже входил в наш штаб. Удивительно, но телевидение заявило: Зюганову слово дадим, а Говорухину не дадим. Это был единственный момент, когда представителю нашего штаба провалили выступление.

Конечно, работали так: нам давали положенные по закону два часа на центральном телевидении, а Ельцина показывали в новостях: вот он с кем-то встретился, вот приехал к какому-то губернатору, вот еще что-то.

– Почему 18 июня, после первого тура, Ельцин уволил Коржакова?

– Это не связано с тем, что Коржаков не так сработал в противостоянии с оппозицией, как хотелось бы Ельцину. Это внутренние интрижки, внутренние разборки. Это результат истерии дочери Ельцина – Татьяны, которой Чубайс наговорил, что Коржаков готовит какой-то переворот и заговор. На самом деле ничего этого не было, хотя неприглядная история с коробкой из-под ксерокса всплыла при участии Коржакова. А на истории с коробкой можно было развивать дальше всю нашу избирательную кампанию, можно было собирать кремлевский майдан. Чубайсу такая активность Коржакова, конечно, не понравилась.

Чубайс и Коржаков спорили между собой за лидерство, за влияние на Бориса Ельцина.

Коробка всплыла благодаря Коржакову. После этого Чубайс прибежал к Татьяне как к влиятельному человеку и сказал, что Коржаков срывает всю избирательную кампанию, он вообще не хочет «отца» поддерживать, и Коржакова больше нельзя держать в окружении, тем более доверять службу безопасности.

Но все-таки именно Чубайс вытащил эту избирательную кампанию. Он возглавил штаб на заключительном этапе и спас Ельцина и всю провальную работу штаба.

– Что делили между собой Чубайс и Коржаков?

– Если говорить по большому счету, в поведении Коржакова был элемент, так сказать, страхования президента. Коржаков видел, как президента подкупают, спаивают. Он пытался это остановить. Не говорю, что он был кристально честным, Коржаков тоже занимался интригами за бизнес. А команды Чубайса, Шохина вели себя так: президент наш, ему стакан, а мы правим Россией. Были конфликты на этой почве: Коржаков давал команду вообще со спиртным к Ельцину не пускать. Ельцину это тоже не нравилось.

– В начале 1996 года вы как председатель комитета по безопасности Думы внесли закон о службе безопасности, который серьезно усилил Коржакова. Он фактически стал вторым лицом в государстве. Зачем вы это сделали?

– Речь шла не о службе безопасности, речь шла о Федеральной службе охраны (ФСО), а в ней выделялась служба безопасности. Мы структурировали всю систему ФСО.

Почему я согласился с этим законом? Потому что когда нет закона, можно действовать как хочешь. Или по инструкции, утвержденной президентом. Мы решили поставить ФСО хоть под какой-то контроль. Есть же законы о ФСБ, милиции, прокуратуре, где прописаны их полномочия. Мы запретили ФСО проводить разведывательную работу, дали возможность проводить оперативно-розыскную работу, но только в зоне интересов обеспечения безопасности должностных лиц, а не так, как раньше: гуляй по всему российскому полю.

Мы разграничили полномочия ФСО и ФСБ – они перестали грызться хотя бы между собой. Конечно, на практике есть искажения, отходы от закона, но мы стали хотя бы видеть бюджет ФСО. Я как председатель комитета по безопасности видел, что у офицеров ФСО оклад выше, чем у офицеров ФСБ и МВД. Мы подсчитали: фонд зарплаты ФСО был больше примерно на 1 млрд руб. Я поставил вопрос в Госдуме – снять с ФСО этот миллиард. Моя попытка не увенчалась успехом и в Госдуме не получила поддержки.

Не помню, кто тогда был министром финансов, но он мне сказал: меня выгонят с работы, если мы этот миллиард снимем, – Ельцин уже утвердил смету. Закон в какой-то мере все-таки позволял это регулировать.

– Что было бы, если бы в ельцинском окружении победил не Чубайс, а Коржаков? Развивалась бы ситуация как-то по-другому? Что было бы с противоборствующей стороной, то есть с Чубайсом?

– Ничего существенно бы не изменилось – и Чубайс, и Коржаков принадлежали к одному стану, команде Ельцина. Возникали только противоречия, кто главнее. Если говорить о платформе Коржакова, он тоже защищал крупный капитал, поддерживал перераспределение крупной собственности. Коржаков никогда не выступал за радикальное изменение власти. Единственное, что он делал, – как охранник рьяно охранял Ельцина от того, чтобы Ельцина окончательно споили.

Сама выборная кампания, если бы победил Коржаков, развивалась бы по этому же сценарию. Другое дело, что во время этих выборов у Коржакова появилась возможность стукнуть по носу Чубайса – я опять имею в виду случай с коробкой. Но к подведению итогов выборов, к фальсификации их результатов Коржаков не имел никакого отношения, там работали другие, обеспечивали победу.

Если бы победил Коржаков, со стороной Чубайса ничего страшного бы не случилось – его бы отставили на некоторое время, а потом к нему все равно бы вернулись.

Ельцин ему за многое благодарен. Это были всего лишь внутренние разборки, которые не влияли на основу этой власти и людей, которые находились во власти.

– Коржаков в своей книге «От заката до рассвета» вспоминает, что он выходил на коммунистов (перед первым туром) и пытался начать договариваться об отмене выборов. Было ли это? С кем он вел переговоры, чем они завершились?

– Мы такими сведениями не располагаем. На коллегиальные органы партии он не выходил и в коллегиальных органах этот вопрос не обсуждался. На первых лиц не выходил. Хотя, конечно, у Коржакова были опасения, что Ельцин проиграет.

– Делал ли Коржаков после его отставки попытки сбросить через оппозиционные СМИ и депутатов какой-то компромат на семью Ельцина?

– Нет, мы к Коржакову никогда не обращались. И к тому, что он написал в своей книге, тоже. Могу заметить, что книга Стрелецкого (заместитель Коржакова, непосредственно руководивший операцией в Белом доме. – «Газета.Ru») содержит больше фактов, нелицеприятных для власти, чем книга Коржакова. Коржаков просто описывает, как он служил; многим факты, приведенные им, были неизвестны, поэтому его книга получила популярность и переиздавалась за пределами России. А говорить, что он выкладывал огромный компромат на Ельцина и его «семью», я бы не стал. Думаю, что он гораздо больше знает, чем написал.

Теперь процитирую отрывок из статьи

Основные обвинения Зюганову и КПРФ

Зюганов и 1996-й

Претензии к Зюганову относительно его мнимой или настоящей победы на выборах 96-го года, и его «отказа от власти» приходится слышать не менее часто. Суть этих претензий проста: Зюганов выиграл выборы в 96-м году, но струсил и брать власть не стал.

Необходимо перед разговорами о сути претензий посмотреть на тех, кто их высказывает. Зачастую сегодня обвиняют Зюганова в этом те, кто активно принимал участие в антикоммунистической истерии в 96-м, а то и вовсе работал в штабе Ельцина или др. политических кандидатов. И в 96-м году их голосов в защиту «честных выборов» слышно не было.

Переходя к существу вопроса, надо сказать, что мы уже никогда не узнаем, кто выиграл выборы в 96-м году. Бюллетени были уничтожены вскоре после выборов, и выиграл ли выборы Ельцин, или же победа досталась Зюганову, навсегда останется тайной. Значит, со стопроцентной уверенностью говорить о победе Зюганова как минимум некорректно.

Конечно же, сам факт уничтожения правящим режимом доказательств своей победы красноречиво намекает на то, что это были доказательства не победы Ельцина, а его поражения. Однако доказать теперь ничего не возможно.

Итак, по мнению тех, кто упрекает Зюганова за 96-й, Геннадий Андреевич должен был, не дожидаясь оглашения итогов выборов или вопреки их официальным итогам, объявить себя законным президентом страны. Итак, Зюганова обвиняют в том, что он мог совершить попытку государственного переворота, но её не совершил. Речь идёт, особо отметим, не о перевороте или революции, а именно о попытке. А к чему бы эта попытка привела?

Москва, Петербург и другие крупные города с огромным отрывом выбрали Ельцина. Кого в этих условиях мог Зюганов вывести на улицу в наполненной ельцинскими силовыми службами Москве? Как смог бы он технически взять власть? А брать её пришлось бы непременно силовым способом. 93-й, с которого ещё не прошло, кстати, и трёх лет, наглядно показывал, что Ельцин не остановится ни перед чем, и уж точно не отдаст власть добровольно. А войска, связанные кровью 93-го, выполнили бы его приказ.

Что мог сделать Зюганов в этой ситуации? Либо пытаться поднять на бунт «красный пояс» - антиельцинские регионы России, власти которых пассивно выжидали в том же 93-м, либо объявить себя президентом в изгнании и просить политического убежища за границей. Оба варианта, очевидно, одинаково фантастичны.

https://vk.com/id164284532?z=photo164284532_327366031%2Fphotos164284532