Против Палача

Маленьким мальчиком Яцек мечтал о шапке-невидимке. Трогательно, не так ли? Но сказочная шапка была нужна ему не для того, чтобы играть в прятки или таскать из буфета сладкие пирожки. Отнюдь. Для того, чтобы надеть её и убивать русских. Безнаказанно. Побольше, желательно вообще «всех», но главное — безнаказанно. (Он нас, правда, называл не русскими, а «москалями» — как было принято в родительском дому).


Немного повзрослев, Яцек понял, что единственно верным способом безнаказанно убивать русских будет посадить им на шею антирусскую власть. Тогда он бросил гимназию и стал профессиональным революционером.

Нам он известен как Феликс Дзержинский.

Мечта его сбылась, хотя и не в полной мере: русский народ был истреблён все же не целиком. Но под его непосредственным руководством было уничтожено только в период 1918-1922 годов около 2 млн. «москалей» (по самым скромным подсчётам). Можно как угодно оценивать Октябрьский переворот, но невозможно не признать следующего: принципиальной установкой «Чеки» было не уничтожение конкретных врагов революции, но уничтожение «враждебных классов». Институт заложников, сформированный в 1790-е годы во Франции, был установлен в России. При аресте чекистам следовало (для определения судьбы арестованного) выяснить: «К какому классу он принадлежит, какого он происхождения, какое у него образование и какова профессия». Причём тут «истребление москалей»? А вот давайте поглядим. Уничтожению подлежали: офицерство (шире — дворянство) — все это либо русские, либо обрусевшие, что не суть важно, православное духовенство (тут уж русские сплошь), купечество (тоже преимущественно), крестьянство (а то как же, ведь для его сиволапого блага все делалось, а оно, подлое, не позволяло «реквизировать» последний хлеб от своих детей, храмы свои сносить). Впрочем, сделаем оговорку: крестьянство истреблялось не тотально, а было поделено на «кулаков», «середняков» и «бедняков». Последним — дрянным работникам, пьяни, действительно мало что грозило, их охотно брали в подручные при «раскулачиваниях», при разорении церквей. Но ведь оно и не жалко — оставить «москалям» деревенские отбросы, пусть размножаются. Мало кто рискнёт возразить, что сгубленное «кулачество» и «середнячество» состояло исключительно из русских людей.

Если кто-нибудь думает, что Дзержинского интересовало вообще хоть что-нибудь, кроме «истребления москалей» (становление, допустим, сильного советского государства), пусть покопается в документах и узнает о более чем странной позиции «железного Феликса» во время левоэсеровского мятежа. Человек просто выжидал — чья возьмёт? Причем вначале поставил не на ту лошадку. Когда кривая вывернула иначе, перестроился на ходу, оставляя неувязки и нестыковки. Некогда было. Отделался легким испугом — уступил пост на полгодика латышу Екабу Петерсу. Но свидетельствует ли о беспринципности Дзержинского то, что было ему решительно наплевать, с кем дальше править бал — с эсерами или с большевиками? Да нисколько. Его базового принципа — уничтожения русских — это нимало не затрагивало.

Глупо спорить с тем, что под кровавый топор «Чеки» попадали не только русские, но и иные народности. Но ведь сказано же: лес рубят — щепки летят. К чему жалеть о каком-нибудь «пущенном в расход» поляке, когда другой поляк ежедневно «захлопывает ров» над тысячами русских?

Я пытаюсь понять — и не могу: отчего люди так плохо знают отечественную историю? Ну многие ли из тех, кто сегодня заседает под портретом товарища с «чистыми руками, горячим сердцем и холодной головой» (если ничего не напутала) слыхал про мятеж левых эсеров?

Почти бесполезно спорить: мне тут же расскажут про трогательную борьбу с беспризорностью. (Спасал, спасал русских!) Почерпнуто сие будет как правило не из документов, а из агитационного фильма «Путевка в жизнь». Все это мы в истории проходили. Сперва убивают родителей, а потом растят из детей янычар. Быть может кто-то, начищающий сегодня мелом бронзовый бюстик на собственном столе, с искренним чувством говорит домашним: «Мой дед ночевал под котлами, воровал, умирал с голоду. Благодаря Феликсу Эдмундовичу он попал в детский дом, обучился на слесаря, получил комнату в общежитии, а потом и комнату в коммуналке».

Все верно. Вот только не помнил тот дед маменькиной улыбки, нянькиных ватрушек, нарядной елки со сверкающей грудой подарков, этюда, исполняемого старшей сестрой на рояле…

Янычары Октября… Одумайтесь, внуки янычар! Все открыто сейчас — только прочтите.

Как незалеченная дурная болезнь, вновь и вновь предпринимаются попытки воротить Феликса на Лубянскую площадь. Пока что речь идет о «реставрации» памятника, но ведь за «а» обычно звучит «б». Церковная озабоченность более чем понятна. Пора делать заявления уже сейчас. Завтра, такой замечательно подновленный — на наши деньги и против нашей воли — он прямо-таки сам попросится на пьедестал. А что, зря, что ли, красоту наводили?

И что — памятник красному террористу будет соседствовать с Соловецким камнем? Отменное углубление и расширение той шизофрении, что без того делает наше общество разделившимся в себе, шатким домом. Или камень решено убрать? Минуточку, у нас, кажется, не происходило государственного переворота! В Кремле пока еще не Зюганов…

Единственный выход — хоть бы на те самые деньги, на которые собрались чистить Феликса — срочно заполнить пустоту на площади. История пустот не терпит, они зарастают ложью. Самое простое решение — часовня. Небольшая часовня в память об убиенных в годы красного террора. Этого призрака может отогнать только крест.

А в программу старших классов надо срочно вводить новый предмет — работу с источниками. Только историческая культура развеет красный мифологический морок.

Автор: Чудинова Елена

Источник: http://www.12online.ru/blog/protiv-palacha