ПАДАЛКО А.Е.: ГОРЕТЬ, ЗАЖИГАЯ ДРУГИХ. ГЛАВА 12. ИДЕИ – ОДНА ЗА ДРУГОЙ

ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ ПОВЕСТЬ

На кружке Лена читала  свою сказку.  Маленькой яркой звёздочке надоело водить хоровод и, выскочив из него, она понеслась по чёрному таинственному небу: а что там, вдали? Носилась, носилась, пока не заблудилась. Ей стало холодно, и она почувствовала себя одинокой. Пошёл дождь. Космический. Звёздный. Но те были другие звёзды. Не родня. И даже не знакомые.

"Мама!" – пропищала бедная звёздочка, когда проносящаяся мимо огромная комета захватила её своим сильным хвостом и закрутила. Насилу вырвалась она из  жутких объятий кометиного хвоста. Долго ли, коротко ли голодная путешествовала она, пока не  увидела глубоко в космосе серебряную точку, которая вскоре превратилась в космонавта. Космонавт вытащил из сумки звёздную карту и по ней нашёл хоровод, в котором кружилась мама нашей звёздочки. Держа в одной руке компас, а в другой – руку бедняжки, он полетел в сторону далекого хоровода.

Вот такая сказочка.

– А что, – прицокнул языком Лёшка Береговой, – интересно. Я б так не смог.

– Вот Ленка! Писательница! –  восхищённо пропели в один голос сёстры Воронины.

– Понравилась? – улыбнулся я. – Ничего не скажешь, хорошая сказка. Только вот космонавт не мог лететь в космосе по компасу. Не действует он там.

– Так ведь это сказка!

– Правильно, сказка. Но и сказка должна быть правдоподобной.

– А он летел по звёздному компасу! – нашёлся Витька Бобров.

– "По звёздному"? Тогда другое дело. Итак, ребята, сегодня мы… Пятков, что ты там прячешь?

Я подошёл к Пяткову, который вырвал у Витьки из рук наган и совал себе под рубаху.

– Давай.

Пятков несколько секунд решал, что делать, потом нехотя протянул самодельный наган. Я внимательно  осмотрел его дуло, понюхал:

– Где ты его взял?

– Нашёл.

– Где нашёл?

– Под кочкой… у ручейка.

– Когда нашёл?

– На прошлой неделе.

– Стрелял из него?

– Неа.

– Ствол пахнет, будто вчера  стреляли.

– Я не стрелял, – в глазах Пяткова мелькнул страх.

– А кто стрелял? Ну-ка, орёл, выверни карманы.

Пятков схватился за правый карман, быстро глянул на дверь,  оценивая обстановку. Костя поймал его за руку:

– Выкладывай, чего уж…

И Пятков начал выкладывать на стол… боевые патроны и запалы.

– Двадцать три, – насчитали ребята. – Где ты их взял?

– Нашёл.

– А честно?

– Нашёл на стрельбище.

– Врёшь!

– Зуб даю!

– То б они там валялись.

– Честно, на  стрельбище нашёл!

– А как же ты стрелял… из этого? – указал я на оружие.

– Просто. Завернул патрон в бумагу и – в дуло. Патрон не шатается.

– Пятков, – сказал осуждающе Витька, – брешешь ты насчёт патронов. Мы с Лёшкой  всё стрельбище вдоль и поперёк обшарили. Ни одного не нашли.

– Чего вы его слушаете! – взорвался Костя. – Врёт он всё. У солдат на значки выменял! Один ко мне тоже подходил, просил "Парень, найди "гвардию". Патронов дам." Ему, видите ли, домой хочется гвардейцем приехать.

– Гвардеец, – усмехнулся Лёшка, – а сам, наверное,  лодырь последней марки.

– Настоящий воин не будет кому попало раздавать патроны, – сказал я. – Ведь это страшное дело. Каждый такой патрон – это чья-то жизнь. Так где ж ты взял патроны?

– Солдат дал.

– Какой? Рыжий такой, да? – быстро спросил Костя.

Пятков кивнул.

– Тот, значит. И у меня он же спрашивал. Что ты ему дал?

– "Отличника"  и "гвардию".

– А  ты где взял?

– Сумароков дал.

– Какой Сумароков?

– Вовка.

– А запалы кто тебе дал?

– Рыжий.

– Ты знаешь, что в Мазановском  интернате одному  пацану таким запалом  руку оторвало? – я оглядел притихших ребят. Пятков скривил удивлённую  рожу.

– В общем, так, ребята. Эти патроны, запалы и оружие отдаю в комендатуру. Пусть ищут  того рыжего. А вы запомните на будущее. С оружием шутки плохи, тем более с таким, которое взрывается и стреляет. Ну, да ладно с этим…

Вот вам на сегодня  первая задачка: "Крышка стола имеет четыре угла. Сколько станет углов, если их отпилить?"

– Нисколько! – выкрикнула Лена.

– Восемь! – догадался Иваненко.

– Правильно, восемь. Слушаем дальше. Ручка наружной рамы при неосторожном открывании  окна может разбить стекло внутренней рамы. Как этого избежать?

– Ручку сделать вдвижной, как в окнах вагонов.

– Резиновой.

– Ерунда! Надо рамы стеклить  блистиглазом.

– Подождите, ребята! Давайте по одному. Во-первых, Володя, не блистиглазом, а плексигласом. Во-вторых, плексиглас быстро желтеет, горюч и легко карябается. В-третьих…

– Алексей Егорович, – перебил меня Костя, – а если в окно вставить всего одну раму, а стекло сделать  из двух слоёв, между которыми воздух?

– И-де-я! Только мне помнится, что в Польше уже изобрели нечто подобное.

– А если кто-нибудь разобьёт зимой эту двойную стеклину, а второй рамы со стёклами нет, что тогда?

– Алексей Егорович, – загорелся Костя, – а если вообще отказаться от рам и стёкол?! От окон вообще?!

– Ну и?

– Останется оконный проём, а в нём по периметру уложить  трубу с отверстиями наружу.

– И подвести к трубе горячий воздух! – догадался я. – Оригинальная отопительная система! А почему отопительная? Ничего подобного Отопительная и вентиляционная сразу! Молодчина, Костя! А теперь давайте-ка вспомним, где в технике используется  подобная система.

– Да вроде нигде, – отозвался Береговой.

– Есть! – хитро прищурился я. – Ну-ка, вспоминайте, вспоминайте. Кто из вас был на заводе? В цеху?

– А-а, двери! – сообразил Костя.

– Да. Чтобы холодный воздух  с улицы не попадал в цех, в дверях устанавливают трубы с горячей воздушной завесой. Значит, устройство подобное существует. Значит, то, что ты придумал, уже не будет изобретением. Нет новизны. Как говорят изобретатели, нет существенной новизны.

– Алексей Егорович, а Пятков веник придумал, – доложил Иваненко.

– Какой веник?

– Из чурок.

– Интересно. Из каких таких чурок, Володя?

– Из обныковенных. Видели доску или чурку, по которым тракторы и машины ездят? Такие доски на щепочки разъединяются, но не разлетаются. А что если взять ветку и побить её молотком? Веник получится! А если тоненькую веточку размять, будет кисточка. Рисуй на здоровье!

– Это мысль! – зажёгся я. – "Обныковенных… обныковенных»… Не обныковенных, Володя, а обыкновенных! Понял! А насчёт кисточек, тут треба, дружок,  поэкспериментировать. Вот ты, Володя, и займись опытами.  Наломай  веточек липы, ольхи, тополя и подави их в тисках, поколоти молотком. Интересно, что получится? Договорились?

Пятков кивнул.

– Так, давайте подытожим насчёт ручки. Можно, конечно, делать ручку втяжной, как в вагонах. Хорошее решение, правда конструкция рамы в месте крепления ручки ослабнет. Для неё надо ж выбирать паз. Та-ак, теперь о раме, вернее об окне без рамы и стёкол. Мне кажется решение Кости наиболее правильным. Ведь  воздушная завеса уже существует, в основном, только в дверях цехов. А если делать её и в окнах квартир тоже?

– Без рамы воры залезут.

– Это ты напрасно, Галя. В оконный проём можно вставить решётку. Да, прочную декоративную решётку из прозрачного материала. Будет очень красиво.  Зимой в квартиру поступает тёплый воздух, летом – прохладный. Причём нужная температура будет поддерживаться автоматически. Тут надо всё подсчитать. Костя, вот тебе  задание.  Узнай, сколько стоит тонна угля и сколько отопление квартиры в месяц. Затем рассчитай, сколько горячего воздуха может  выработать компрессор средней мощности. О компрессорах посмотри  в энциклопедии. Короче, сколько электроэнергии в рублях затратится  на то, чтобы  питать  компрессор и воздухонагреватель. А потом сопоставишь  цифры. Соображаешь?

– Понял, Алексей Егорович.

– Ну а что не поймёшь – прямиком ко мне.

Затем я раздал по тонкой пластинке пенопласта и попросил подбросить её вверх:

– Ловите!

– Какой лёгкий!

– Подумайте, как сделать пенопласт ещё легче. Этот сделан из полистирола. Внутри мельчайших пузырьков-ячеек находится воздух.

– Пустота, – сказал Пятков, разламывая пластинку.

– Не пустота, а воздух. Один кубический метр воздуха весит 1,3 килограмма. А кубометр этого пенопласта – десять килограммов. Вот и подумайте, как сделать пенопласт  легче. У нас в библиотеке есть о пенопласте хорошая книжка. Почитайте её. Я уверен, вы откроете  для себя много  нового. А ты, Лена, дай-ка мне свою сказку.

– Зачем?

– Почитаю на досуге своим деткам. Пиши что-нибудь ещё.

Слегка покраснев,  девчушка отдала мне своё произведение, которое потом напечатала местная газета.

Ребята возвращались с занятия в приподнятом настроении. Когда входили в общежитие, Лёшка  прошёл вперёд, а Витьку кто-то в темноте ухватил за руку:

– Бобёр, постой!

Сверху вниз ему кто-то дышал чесноком в лицо. Двое других держали  другую руку. Витька попытался вырваться. Держали на совесть.

– Чего надо?!

– А вот чего! За Пяту! – и один за другим два сильных удара превратили витькин нос в месиво. Рассвирепелый Витька, обычно первый кидавшийся на обидчика, сумел  вырваться и стал садить  кулаками во что попало: в живот, дверь, стену. Кто-то поспешно открыл дверь и выскочил на улицу. Двое других  влетели в вестибюль и понеслись на второй этаж. Витька за ними. На его пути встал Игорь Артемьев:

– Бобров!

Витька не смог вырваться из его цепких объятий.

– Гады! Сволочи! – хрипел он, стирая кулаком кровь  с лица. – Ну, погоди!

– Ты чего, Бобров?

– Уйди! Ничего.

– Кто тебя?

– Никто, – Витька понемногу  пришёл в себя, успокоился. Игорь подвёл его к раковине:

– Умойся. Кто тебя? За что?

– А я знаю!

После ужина в коридорчике у столовой Витька поймал Пяткова. Тот вышел, дожёвывая пищу, с полными карманами хлеба.

– Гляди, – показал Витька на свой нос, – кто меня? Твои?

– Неа.

Резкий удар отбросил Пяткова к стене. Он упал, заныл. Куски хлеба разлетелись по коридорчику. Витька поднял Пяткова за шиворот:

– Кто?!

– Скажу, только не бей!

– Говори.

– Не знаю.

Витька снова навесил ему оплеуху. Пятков ухватился за ухо, но не заныл, а выкрикнул чуть слышно:

– Вовка.

– Сумароков?

Пятков кивнул. Перескакивая через три ступеньки, Витька понёсся по этажам. Но Сумарокова нигде не было.

– Пятков, – подошла к собиравшему куски Аня Бородавкина, – ты что, не наелся? Или боишься, до утра с голоду помрёшь? Поворачивай в столовку, выкладывай хлеб.

– Да я Снежинке.

– Какой Снежинке?

– Локатор дворняжку откуда-то привёл. Ей.

– Где он её взял? Говори правду – украл?

– А я и говорю правду – нашёл на улице. Диденко-то обещала. Не привезла. Говорит, всех щенков поразобрали…

Ночью Витьку мучили кошмары.  То он бежал от какого-то фашиста, стрелявшего ему по ногам из парабеллума и, видимо, порядочного мазилы, потому что ни разу не попал. То вдруг увидел, что находится на арене громадного цирка с вертикальными стенами, а сверху со всех сторон в него целятся опять же фашисты. А он не может никуда убежать, потому что нигде нет дверей и сам  стоит по колено в грязи. Немцы лупят по нему, а он только успевает увёртываться из стороны в сторону. И тут вдруг до него доходит, что он член кружка юных изобретателей, а изобретатели находят выход из любого положения. И начинает усиленно искать  спасительный выход. Вот он. В кармане! Увёртываясь от града пуль (фашисты, видя, что русского мальчишку не победить, начали палить уже из автоматов), Витька вырвал из кармана плитку пенопласта и подбросил высоко вверх. Пенопласт стал таять в голубом небе и только прочная нить тянулась от него к Витьке, который сразу сообразил, что надо делать.

И вот он уже недосягаем. Под облаками,  которые почему-то стали ему казаться толстым пенопластовым ковром.  Как же спуститься на землю – решал следующую задачу. Ага! Надо отламывать куски от ковра, подъёмная сила которого станет меньше, – и он поплывёт вниз. И тут Витька почувствовал присутствие рядом с собой неизвестного громадного существа. Толстая жилистая волосатая рука тянулась  к его шее, пытаясь задушить его. Но Витька не из тех, кто легко сдаётся. Он с силой мотнул головой в сторону, ударился о стену… спальни и проснулся  с приличным шишаком  на затылке.

На его кровати сидел Вовка Сумароков.

– Слышь, Бобёр, – просил он, – прости.  Пята не сказал, что вы с ним помирились.

– А я и не дрался с ним.

– Ну, ты грозил фингал поставить.

– А… это. А ты что, его телохранитель? Попался б мне тогда под руку!  Скажи спасибо, что злость у меня быстро проходит…