ТАРАСОВ Ю.А.: Откуда мы, русские? Часть 11. Русские или советские?

История и политика

Этот вопрос сбивал с толку не одно поколение русскоязычных граждан СССР. А наши друзья и враги за рубежом вообще не видели разницы в этих двух названиях. Действительно, чем же русский отличался от другого советского человека, безупречно владевшего русским языком?

Двадцать восемь лет назад меня самого поставил в тупик этим вопросом руководитель археологических работ на одной из стоянок древнего человека в нижнем течении реки Селемджи (кажется Волков, по фамилии). Я, вместе с группой своих однокурсников, попал туда на летнюю археологическую практику после двух лет учёбы в институте. Признаюсь, мне так и не удалось тогда внятно ответить на его вопрос. Бормотал что-то про русский язык, русскую литературу, русскую историю, как будто представители других национальностей не учились в советских школах и не знали русского языка, литературы и истории. Он не стал растолковывать мне ответ, заставив мучиться разгадкой всю остальную жизнь.

Проще всего, конечно, сказать, что русский – это тот, кто, говоря на русском языке, не относит себя к другой нации или народности. Так, в сущности, и считалось официально в СССР. Но можно ли назвать русским, например, человека, не уважающего историю русского государства или русскую народную культуру? А ведь в 20-е – первой половине 30-х годов выросло целое поколение, считавшее русские народные традиции (особенно религиозные) дикими пережитками прошлого, а всю дореволюционную историю России - сплошной полосой жестокого гнёта, произвола и варварства.

Крутой поворот национальной государственной политики СССР во 2-й половине 30-х годов возродил к жизни русскую нацию, вернув ей чувство национальной гордости и уважения к собственной истории и культуре. Однако, предыдущие почти двадцать лет последовательного подавления русского национального самосознания тоже не прошли даром. В эти годы, под действием целенаправленной пропаганды, была сформирована другая нация, хотя и русскоязычная, но совершенно нерусская по своей сути. Она была полностью переориентирована на восприятие навязываемых советским государством европейских культурных образцов во всех сферах жизни людей.

Решающую роль в формировании этой нации, которую можно назвать «советской», сыграла еврейская интеллигенция, первоначально захватившая после Октября господствующие позиции в науке, образовании и профессиональной культуре нашей страны. В состав новой нации вошла и значительная часть самих евреев (полностью перешедших на русский язык общения), заразившихся коммунистической идеей объединения всего человечества по знаменем Мировой революции, которая должна была навсегда уничтожить всякое угнетение человека и положить конец кровавой вражде между народами. 

Именно евреи были больше всего заинтересованы во всемирном объединении народов, поскольку проживали тогда почти во всех развитых странах мира и, сохраняя традиционные связи между собой, вовсе не горели желанием уничтожать друг друга в угоду интересам других народов или их элит. Не случайно именно еврею (К.Марксу) мы обязаны созданием теории коммунистической революции, взяться за воплощение которой в жизнь решились в 1917 году российские большевики, верхушка которых тоже состояла в основном из евреев.

Поскольку евреи являлись отпрысками европейской цивилизации (они пришли к нам из Германии, где, в свою очередь, поселились ещё во времена франков), то придя к власти в России, они стали делать всё возможное для европеизации её населения (правда, в духе так называемой пролетарской культуры). Этого же требовала и советская идеология, так как СССР мыслился большевиками в качестве зародыша будущей всемирной коммуны, а центром человеческой цивилизации они всегда считали Европу.

Помимо евреев в состав новой нации вошли и многие представители других народов СССР, в резко изменившихся условиях существования утратившие, под давлением коммунистической пропаганды, основные национальные признаки и ориентиры. Этому особенно способствовали перемещения больших масс населения из деревни в рабочие посёлки и города в период индустриализации, а также миллионы беженцев и эвакуируемых из западных районов страны в восточные в годы ВОВ. Продолжались значительные миграции населения и в послевоенные годы. Этот гигантский этнический водоворот в конечном итоге превратил множество людей в однородную массу, почти полностью лишённую своих прежних национальных корней.

Формально, с подачи официальных властей, подавляющее большинство из них называли себя русскими (поскольку говорили на русском языке), но фактически таковыми не являлись. Многие считали себя патриотами и готовы были защищать русскую землю от внешнего врага, но не во имя России, а во имя коммунизма. Типичным представителем этой категории советских граждан можно считать, например, погибшего на фронте в 1942 году поэта чисто еврейского происхождения Павла Когана, написавшего перед войной следующие строки о воображаемых потомках, живущих уже на полностью коммунизированной планете:

…Но людям Родины единой,
 Едва ли им дано понять,
 Какая иногда рутина
 Вела нас жить и умирать.
Я –патриот. Я воздух русский,
Я землю русскую люблю…

И несколькими строчками ниже:

…Я б сдох как пёс от ностальгии
 В любом кокосовом раю.
 Но мы ещё дойдём до Ганга,
 Но мы ещё умрём в боях,
 Чтоб от Японии до Англии
 Сияла Родина моя.

Конечно, полностью «перековать» в европейском «пролетарском» духе многонациональный народ СССР советским властям так и не удалось.  Совершенно изменить формировавшиеся веками и тысячелетиями национальный характер и менталитет даже самой радикальной культурной революции оказалось не под силу. Уже в наше время подобного рода эксперимент агенты западного влияния попытались провести на «незалежной» Украине. 25 лет тотального промывания мозгов через купленные за гранты СМИ привело лишь к возрождению там почти забытой бандеровщины и широкому распространению русофобии. В культурном же отношении украинцы не только не подтянулись к «просвещённой» Европе, но и сделали большой шаг назад от уже достигнутых рубежей.

Между тем, отношение евреев к советской власти со временем начало коренным образом изменяться. Пик их увлечённости идеей СССР миновал вскоре после окончания ВОВ. Этому было сразу несколько причин, взаимно дополнявших друг друга. Исчезновение реальной угрозы со стороны фашизма самому существованию еврейского народа, начало строительства собственной государственности на исторической родине в Палестине, объединение всего западного мира на основе вполне комфортных для деятельности евреев либерально-демократических порядков под эгидой США, где огромное влияние на политику всегда оказывало сильное еврейское лобби, всё это не могло не вызвать значительного охлаждения чувств евреев к республике Советов.

Естественным следствием такого поворота в настроениях еврейской элиты в СССР стал её конфликт с партийно-государственной элитой нееврейского, в основном русского происхождения. Сталинское руководство, в котором к тому времени уже преобладали русские выдвиженцы предвоенных лет (Жданов, Маленков и т.п.), в условиях начавшейся Холодной войны с объединившемся против Советов демократическим Западом, продолжало делать ставку на укрепление самосознания русской нации, так хорошо зарекомендовавшей себя в войне с фашизмом. Это тоже затрагивало интересы еврейской общины в СССР, так как, с одной стороны угрожало существенно оттеснить её от кормушки государства, а с другой – окончательно хоронило проект Мировой революции, с которой евреи-коммунисты прежде связывали все надежды на своё воссоединение.

Почувствовав сопротивление своей политике Сталин и его аппарат отреагировали привычным для себя способом – жестокими репрессиями против недовольных. В кратчайшие сроки (конец 40-х – начало 50-х гг.) были ликвидированы все еврейские учреждения и объединения в СССР, а их активисты и руководители были либо уничтожены, либо оказались в тюрьмах и лагерях. Видимо, именно с этого момента подавляющее большинство советских евреев окончательно перешли в скрытую оппозицию правящему режиму, по сути превратившись в пятую колонну Запада внутри СССР. Не исключено, что врачи-евреи действительно приложили руку к смерти Жданова, который как раз в это время руководил репрессиями против еврейской интеллигенции.

Ставка сталинского руководства на возрождение в новом коммунистическом обличье русской империи пришлась не по вкусу и воспитанным в антирусском духе представителям советской нации. Открытого сопротивления они не оказывали, но власть и их, на всякий случай, «выпорола», организовав компанию против «космополитов», якобы преклонявшихся перед Западом. Вожди компартии слишком хорошо помнили, какую роль сыграла критически настроенная европеизированная отечественная интеллигенция в расшатывании устоев Российского самодержавия.

Впрочем, досталось и тем, кто до конца поверил в искренность намерений Сталина и его окружения полностью восстановить в правах русский народ и его государство. Стремление части русской партийно-советской элиты добиться организации российской компартии (РСФСР была единственной союзной республикой, не имевшей хотя бы формально своей партии) и большего влияния на внутреннюю политику в своей республике было расценено как покушение на основы государственного строя СССР и привело к жестокой расправе над нею в ходе так называемого «Ленинградского дела» конца 40-х – начала 50-х годов.

Настоящее отношение Сталина к русскому народу хорошо иллюстрируется положением всё больше пустеющей русской деревни, из которой государство по прежнему выкачивало ресурсы почти ничего не давая взамен. Мало внимания уделялось жилищному строительству в рабочих районах, большинство обитателей которых продолжало ютиться в тесных бараках при отсутствии самых элементарных бытовых удобств. Оставалась нищенской заработная плата основной массы рабочих и служащих.

Советская историография оправдывала тяжёлое положение простого народа в те годы послевоенной разрухой, огромными материальными и людскими потерями нашей страны в ВОВ. Действительно, были и потери и разруха. Но в советских учебниках истории никогда не писалось, сколько кораблей, станков, оборудования, машин, инструментов и материалов было получено СССР от побеждённой Германии в послевоенные годы по репарации. 

Ничего не сообщали о поставленных нам по ленд-лизу (в долг, который СССР так и не оплатил) в годы войны сотнях тысяч автомобилей и спецтехники (лишь часть из них в последующие годы вернули американцам), станков, тонн зерна, топлива, сырья и материалов, значительная часть которых использовалась нашей экономикой и после войны. Не писали о бесплатном труде по восстановлению народного хозяйства страны четырёх миллионов военнопленных (японцев, немцев и т.п.), не считая ещё как минимум столько же зеков, спецпоселенцев, интернированных иностранцев и помещённых в концлагеря вернувшихся в СССР репатриантов. Разве нельзя было направить часть этих дополнительных ресурсов на повышение благосостояния рядовых граждан? Ведь не все же средства уходили тогда на создание атомной бомбы и стратегических ракет.

После смерти Сталина лидерство в правительстве страны (при коллективном руководстве) первоначально захватили представители русской нации. Возглавив правительство СССР, Маленков попытался исправить положение русских крестьян, инициировав в их пользу ряд реформ. Однако вскоре власть в стране перехватили представители нации советской (выходцы с Украины: Хрущёв, затем Брежнев, Черненко, а также еврей Андропов) и вплоть до начала перестройки удерживали её в своих руках. С этого момента усилилась эксплуатация ресурсов РСФСР в интересах других союзных республик, в первую очередь Украины. Из остатков России были изъяты новые территории (Крым). В союзных республиках возобновилась «ползучая» «коренизация» (укрепление позиций «титульной» нации за счёт остальных). В лидеры по этому показателю опять вышла Украина.

В то же время положение евреев не улучшилось. Фактически была продолжена политика их ассимиляции. Теряя свой язык и культуру, большая их часть пополняла ряды космополитичной по своей сути советской нации, которая бухла как на дрожжах, впитывая в себя русскоязычных выходцев из других наций и народностей СССР, в том числе и русской. Этому способствовало свёртывание при новом руководстве страны политики укрепления русского национального самосознания. Вновь была сделана ставка только на советский патриотизм. В таких условиях численность русской нации стало неумолимо снижаться, уступая позиции советской, всё более терявшей свой духовный стержень – коммунистическую убеждённость и с интересом присматривавшейся к успехам потребительской цивилизации Запада, жадно впитывая проникавшие оттуда идеи и шмотки. Начинался кризис советской общественной системы.

Источник