ТАРАСОВ Ю.А.: Артём на заре своей истории. Глава 1. Вначале была почта

Пост Угловой. Почтовая реформа. Строительство колесного тракта. Загадка рождения села. Легенда и факты. Ссыльнопоселенцы. Итоговая версия.

С чего начинается история населенного пункта? С первого стука топора, с первого уложенного в сруб бревна, с первого кола, вбитого в ещё не тронутую лопатой и плугом землю. Когда же начинается история, а точнее предыстория города Артёма? Вот что написано по этому поводу в учебнике «История Приморья» на странице 60: «В 1860 году солдаты 3-го линейного батальона  образовали посты в бухте Новгородской, в районе современных посёлков Угловое, Раздольный и в других  местах» (История Российского Приморья. Учеб. пособие для 8-9 классов. Владивосток: Дальнаука, 1998).  Но, Угловое — это часть Артема.  Значит ли это, что наш город, в  широком его понимании, — ровесник столицы Приморья, города Владивостока?

Попробуем свериться с источниками.

Тогдашний командующий всеми русскими военными и морскими силами на Дальнем Востоке военный губернатор П.В.Казакевич сообщал в июне 1860 года, что «…для занятия постов в заливе Посьета и гавани Владивосток назначена была 3-я рота линейного № 4 батальона Восточной Сибири.» (ГАПК Ф.Р – 530. Оп.1. Д.2. Л.24). Этот факт подтверждает в своих воспоминаниях и командир поста Владивосток в 1861-1862 годах Е.С.Бурачек (Бурачек Е.С. Воспоминания заамурского моряка. Владивосток, 1999. С.10).  Причём данная рота находилась в названных выше пунктах на протяжении всего периода его командования, то есть, как минимум, до конца 1862 года. 

Кроме того, анализ воспоминаний Бурачека позволяет  достаточно аргументированно утверждать, что в 1862 году пост Угловой ещё не  существовал.  Не заметил его и прапорщик Гильдебрандт,  пробиравшийся в августе того же года с лошадьми и командой горного артиллерийского  дивизиона по подсохшим за лето болотам  с берегов озера Ханка во Владивосток (Государственный архив Приморского края (ГАПК) Ф.Р – 530. Оп.1. Д.2. Л.15).  

Таким образом, сведения изложенные в учебнике «История Приморья» можно, по крайней мере частично, считать ошибочными. Источником этого заблуждения послужило, вероятно, упоминание Ф.Ф.Буссе в своем капитальном труде о переселении крестьян о том, что в 1860 году из Хабаровки были передвинуты сюда 2 роты 3-го Линейного батальона и расположились одна в Раздольном, а другая в Посьете (Буссе Ф.Ф.  Переселение  крестьян  морем  в  Южно-Уссурийский  край  в  1883 – 1896 гг. СПб., 1896. С.23) (об Угловом он вообще ничего не пишет).  Данное сообщение явно противоречит приведенным выше документальным свидетельствам, во всяком случае в части касающейся Посьета.  

Итак, принимая во внимание все вышеизложенные факты, появление поста Углового могло произойти, как минимум, на три года позже основания Владивостока.  В этом смысле интересно сообщение того же Ф.Ф.Буссе о том, что военное занятие края было завершено в 1863 году, передвижением остальных двух рот 3-го батальона (Буссе Ф.Ф.  Переселение  крестьян  морем… С.23).  Вероятно, именно тогда и был образован военный пост Угловой.   Во всяком случае, в 1867 году он уже существовал (Пржевальский Н.М. Путешествие по Уссурийскому краю… С.155). 

Предназначался этот пост для обслуживания и охраны так называемой «военно-вьючной тропы» (Российский государственный исторический архив Дальнего Востока (РГИА ДВ). Ф.1. Оп.1. Д.31. Л.3,4), связывающей только что построенный Владивосток с почтовой дорогой от р.Раздольной до устья р.Сунгачи, где начиналось речное сообщение с Хабаровкой и другими русскими центрами на реке Амур. 

Надо сказать, что путь через п.Угловой не отличался ни удобством, ни прямизной.  По оценке начальника штаба войск Приморской области, сделанной 26 октября 1867 года, «этот путь, в сущности едва проходимый, содержится только для проезда курьеров в тех случаях, когда сообщение водой прекращается» (Там же. Л.4). Прошедший по нему осенью того же года знаменитый путешественник Н.Пржевальский, назвал его «отвратительной тропинкой» (Пржевальский Н.М.  Путешествие  по  Уссурийскому  краю… С.155) и, думается, только хорошее воспитание не позволило ему выразиться еще сильнее.

Такое состояние важнейших стратегических коммуникаций не могло, конечно, устроить власти Приморской области, тем более что Владивосток, в первые же годы, вырос из «коротких  штанишек» простого военного поста и на глазах превращался  в главный центр русского присутствия на берегах Японского моря.   Узкая манзовская тропа уже не соответствовала возросшим задачам этого порта.   

По предложению всё того же начальника штаба войск Приморской области в 1869 году начинается реформа почтового сообщения, которая, конечно, не могла не коснуться и Угловского поста. Как и все остальные, он превращается в почтовую станцию, наблюдение за которой возложено на трёх солдат первого Восточно-Сибирского батальона.   Один из них должен был исполнять должность старосты, другой — ямщика, третий — сторожа.   В посту имелось четыре лошади и соответствующее казенное имущество (РГИА ДВ Ф.1. Оп.1. Д.31. Л.23-25).  

Вьючный путь тоже был в значительной степени усовершенствован и именовался теперь Южно-Уссурийским почтовым трактом (с 1 декабря того же года) (Там же. Л.19), а перевоз по нему грузов — почтовой гоньбой.  Последняя, с этого времени, велась хозяйственным способом, то есть весь вырученный с проезжающих «прогонный сбор» поступал в распоряжение обслуживающих станцию нижних чинов при условии, что все лошади и имущество будут содержаться ими в полном порядке (Там же. Л.18).  На этом, однако, реформы не закончились.

С ростом численности населения постепенно появлялись условия для передачи всей почтовой службы в ведение частных лиц.  В феврале 1871 года имущество почтовых станций было передано с торгов почтосодержателям, назначаемым, как правило, из бывших солдат, которые теперь сами могли нанимать ямщиков, рассчитываясь с ними, по взаимной договоренности, с дохода от прогонных сборов (Там же. Л.23). 1 июля 1876 года почтосодержателем сразу трех станций: Владивосток, Угловая и Раздольная, стал владивостокский мещанин и торговец 2-й гильдии, отставной горнист Перевалов.  Контракт с ним был заключен до 1 июля 1879 года.  За прогон одной пары почтовых лошадей от Угловой до Раздольной содержатель получал 1 рубль 68 копеек (РГИА ДВ Ф.1. Оп.1. Д.671. Л.11), что было ненамного больше дневного заработка высококвалифицированного рабочего в Петербурге.   

К этому времени уже шло строительство и колесной дороги, призванной заменить собой прежнюю вьючную тропу.  Соответствующие изыскания начались сразу после того, как до Владивостока 17 марта 1871 года дотянулась линия телеграфа (Приморский  край.  Краткий энциклопедический  справочник.  Владивосток: Изд-во ДВУ., 1997. С.18), соединив его постоянной связью с центральной Россией. Время было выбрано не случайно. Именно в том году начался перевод главного русского порта на Тихом океане из Николаевска-на-Амуре во Владивосток.  

Первоначально предполагалось строить колесный путь от Суйфунского поста прямо на п.Угловой.  Однако изыскания этого маршрута, проведенные осенью 1871 года, дали отрицательный результат.  Условия местности не позволяли выбрать такой вариант.  Заведующий устройством почтового тракта вынужден был порекомендовать Управлению войсками Приморской области, взявшему на себя выполнение строительных работ, вести дорогу в соответствии с уже существующим путем лишь слегка уклоняясь от него для обхода болот и иных препятствий.  Строительство этого отрезка пути вообще началось намного позже остальных. Даже в конце 1879 года проезжающие от Первой Речки до станции Раздольная по прежнему вынуждены были пользоваться услугами вьючных угловских лошадей (ГАПК Ф.Р – 530. Оп.1. Д.2. Л.95).  

Колесный тракт был достроен только в 1881 году (РГИА ДВ Ф.28. Оп.1. Д.78. Л.42), но и в последующие годы неудобная и в распутицу труднопроходимая дорога все ещё требовала много исправлений.  Вскоре после её окончания, в 1883 году почтовая станция Угловая прекратила существование, передав свои функции двум новым (Летние почтовые станции: Подгородняя (20 верст от Владивостока) и Тигровая (21 верста от ст.Подгородней) (РГИА ДВ Ф.1. Оп.1. Д.1099. Л.5-6)), спешно построенным из сырого леса весной следующего, 1884 года (Станционные дома были построены на счет казны в 1884 году подрядчиком Пашкеевым (РГИА ДВ Ф.1. Оп.1. Д.1067. Л.12)). 

К тому времени она оставалась единственным русским населенным пунктом на всей территории сегодняшнего Артёма. Вот как описывал его капитан 2-го ранга Чайковский 30 января 1880 года: «… Через четыре часа от переправы через Лянчиху (тропа) подходит к станции Угловой,… и тут же стоит изба, в которой находится двадцать матросов Сибирского экипажа. Они здесь косят сено для надобностей экипажа…» (ГАПК Ф.Р – 530. Оп.1. Д.2. Л.93). 

Где же стояли тогда эти первые постройки нашего города?  В том же описании дальше читаем: «… Пройдя четверть версты от станции Угловой, долиной, на которой растет хорошая трава, встречаем небольшую, но глубокую речку, через которую нужно перейти вброд. Потом дорога идет по плоскогорью около шести верст...» (Там же. Л.94).  Одного взгляда на карту достаточно, что бы понять, что указанная речка не может быть ничем иным, кроме ручья «Грязнуха» пересекающего сегодня центр поселка Углового. Бывший почтовый тракт теперь называется шоссейной дорогой Владивосток-Уссурийск.  Четверть версты — это, по-нашему, почти 267 метров.  Примерно на таком расстоянии от ручья располагается сейчас территория поселкового рынка.  Там же находился административный центр села, а потом и посёлка Углового, в непосредственной близости от которого построены позднее школа и церковь.

Какова же была дальнейшая судьба станции?  Абсолютно точных сведений об этом пока нет.  Во всяком случае, добротные жилые постройки на оживлённом тракте просто по определению не могли долго пустовать.  

Возможно, даже будучи не отмеченным на карте, этот населенный пункт по-прежнему продолжал свое существование.  Не случайно составители списка всех селений Приморской области за 1911 год считали датой образования села Углового 1883 год (РГИА ДВ Ф.702. Оп.5. Д.648. Л.72).  Этот факт выглядит тем более правдоподобным, что именно в том году началось движение по почтовому тракту переселенцев из Европейской России, прибывающих морем в порт Владивосток.  Другие ведомости и списки, правда, относят время основания села к 1891 году.  Вполне возможно, что правы и те и другие.  Селом Угловое действительно стали называть только в марте 1891 года.  До этого, в течении семи с половиной лет оно именовалось только «бывшей почтовой станцией Угловой».

В этой связи читателю пора познакомиться с принятой на сегодняшний день почти официальной версией образования данного села. В основе ее лежит рассказ, записанный А.Меньшиковым в 1911 году и напечатанный в четвёртом томе его «Материалов…» на странице 422.  

Вот как дословно выглядит в них история Углового: «Участок ему отведен в 1891 году на 66 номеров. В первый год основания селения поселилась одна семья, во второй — три, в третий — еще одна семья. Остальные поселились в последние годы. Первое время после поселения занимались извозом и содержанием постоялых дворов. Лес для построек рубили на своем участке, а всё остальное приобретали во Владивостоке. Поселившиеся до 1891 года пять семей вскоре ушли неизвестно куда; с 1891 по 1897 год жило пять семей, а в последнем году пришло семей шесть; потом до 1900 года прибыло семей тридцать и поле этого года около десяти. В разное время выселилось, кроме упомянутых, ещё три семьи.»

При чтении этого описания сразу же бросается в глаза расплывчатость, логическая нечеткость изложения фактов.  Совершенно не ясно, например, что считать в данном случае «годом основания» Углового.  Момент отведения ему земельного участка совсем не обязательно является таковым.  Как правило, селения в те годы, из-за острой нехватки землемеров, наделялись землёй значительно позже своего фактического возникновения.  К  тому  же,  участок  был  отведен  селу  не  в  1891,  а  в  1892  году,  да  и  то,   ввиду  отсутствия  землемеров,  с  севера  и  востока  он  тогда  размежеван  не  был.  (С  юга  границей  стала  река  Саперная,  а  с  юго-запада – линия  ж.д.)  

Работа  землемеров  при  Южно-Уссурийском  переселенческом  управлении  началась  только   в  1894  году.  Тогда  Угловое  и  получило  свой  законный  надел,  однако  не  на  66,  а  лишь  на  30  номеров,  как  и  было  оговорено  в  1892  году.  Землю  еще  на  25  номеров  селу  прирезали  в  самом  конце  века,  а  11  остальных – уже  после русско-японской  войны (Справочная  книга  по  земельным  отводам  в  Приморской  области.  1912 г. С.62).  

Кстати, из процитированного выше отрывка вовсе не следует, что первая семья поселилась в Угловом именно в 1891 году.  К тому же, в марте этого года в селении проживало уже тринадцать мужчин и восемь женщин, что несколько многовато для одной семьи, даже учитывая высокую рождаемость тех лет.

Все вышесказанное заставляет предположить, что первые жители села пришли сюда значительно раньше, возможно в период с 1883 по 1890 год. Кстати, сам А.Меньшиков там же в тексте, несколькими строчками ниже, прямо подтверждает такой вывод: «Поселившиеся до 1891 года пять семей вскоре ушли неизвестно куда».   Правда дальше у него опять начинается бред о пяти семьях живших здесь с 1891 по 1897 год. О несостоятельности такого утверждения уже было сказано выше.  К этому можно прибавить лишь, что в 1896 году, по тогдашней, возможно сильно запаздывающей со своими выводами статистике, в селе проживало 63 человека обоего пола и имелось одиннадцать дворов (Колбасенко И.С.  Населенные места Приморской области в 1896 г.  Никольск-Уссурийский, 1899. С.26).  

Итак, согласно А.Меньшикову, к началу 1891 года в Угловом уже жили пять семей, и это вполне согласуется с документально зафиксированной численностью его населения.  Возможно, соответствует действительности и отмеченная у названного автора последовательность их появления здесь.   В то же время, момент начала заселения остается до конца не выясненным, хотя с достаточной степенью вероятности можно предполагать 1883 год.

Кто же были первыми жителями Углового?  Казалось бы, учитывая количество прошедших лет, назвать их имена уже невозможно.  Однако такая попытка была предпринята где-то около двадцати лет тому назад в дополнении к докладу Е.Ланцовой об истории г.Артёма (Ланцова Е.  Краткий очерк истории г. Артёма (1891 – 1971 гг.).  Архив ИКМА. С.1).   Повторяя в общих чертах уже упомянутую выше легенду, автор данного документа утверждает, что первыми поселенцами были здесь ссыльные с острова Сахалин Бабакряев, Попов, Чернов, Щибетский и Галкин.  Кстати, о том, что первыми жителями села являлись бывшие каторжники «сахалинцы», упоминали почти все, кто писал об истории Углового за последние 60 лет.

Насколько эти сведения обоснованы?  Попробуем разобраться. То что, как минимум, один из этой пятерки действительно прибыл с острова Сахалин —документально установленный факт.  В Дальневосточном архиве хранится статейный список на Лаврентия Николаевича Галкина, крестьянина села Егорьевки Бугурусланского уезда Самарской губернии, осужденного за подговор на поджог к пяти годам каторги начиная с 26 октября 1884 года (Статейный  список  составлен  Самарским  губернским  правлением  16  мая  1885  года.  К  тому  времени  у  Галкина  была  жена, — Федосья  Алексеевна  и  дети:  Алексей, — 12   лет,  Анна – 10  лет,  Федор – 6  лет,  Поликарп – 5  лет.  Семья  жила  в  Самаре. (РГИА ДВ Ф.1. Оп.4.  Д.1062.)). Уволен от работ он был 28 ноября 1889 года и 20 декабря причислен в качестве ссыльнопоселенца к Александровскому округу о-ва Сахалин, из списочного состава которого исключен 7 февраля 1894 года для перечисления в село Угловое (РГИА ДВ Ф.1. Оп.4. Д.1062). При этом, судя по списку жителей села Углового за 1908 год, Лаврентий Галкин проживал там уже с 1890 года вместе со всей своей семьей (РГИА ДВ Ф.702. Оп.5. Д.205. Л.488).

Ещё одна из перечисленных выше фамилий не могла принадлежать первопоселенцу, поскольку её носитель, Михаил Петрович Попов, судя по тому же списку 1908 года, поселился здесь только в 1892 году. Данных о его принадлежности к ссыльнопоселенцам пока не найдено. 

Что же касается остальных трёх кандидатов в основатели села, ни в одном из документов имеющих отношение к Угловому их фамилий нет. Этот довольно странный факт можно, пожалуй, объяснить лишь смутной фразой из рассказа А.Меньшикова о том, что «первопоселенцы вскоре ушли неизвестно куда».

Остается  загадкой также и то, как ссыльнопоселенцы могли появиться тут до образования села.  Можно предположить здесь связь со строительством Уссурийской железной дороги, где действительно применялся труд ссыльнопоселенцев и каторжан.  При этом последней из них приехала семья Л.Галкина в 1890 году.  Только её из всех точно установленных первопоселенцев можно связать по времени с подготовкой к строительству железнодорожного пути.  В то же время, пока нет оснований считать ссыльнопоселенцами и упомянутую А.Меньшиковым самую первую семью угловчан.

Подведем итоги. Наиболее непротиворечивой версией рождения села Угловое можно, на наш взгляд, признать следующую: Возникнув как военный пост в 1863 году, Угловое было преобразовано три года спустя в почтовую станцию, после ликвидации которой, в 1883 году продолжило свою историю в качестве сельского населенного пункта. 
Семья ямщика некоторое время, видимо, жила здесь одна. Земледелием, кроме огородничества, конечно не занималась. Превратив бывшее здание почтовой станции в постоялый двор, она получила вполне достаточный источник для безбедного существования.  Движение по тракту с каждым годом становилось все интенсивнее. Грех было отказываться и от извоза. В это время цена за провоз грузов доходила порой до рубля за один пуд (Буссе Ф.Ф.  Переселение крестьян морем… С.164). 

Летом 1887 года в окрестностях бывшей станции появились партии изыскателей трассы Уссурийской железной дороги (Изыскательские  работы  производились  под  руководством  А.И.Урсати  в  1887-1889  гг.  на  Южно-Уссурийском  участке  ж.д.  от  Владивостока  до  казачьей  станицы  Графская  на  Уссури. (Дальневосточная  магистраль  России.  Хабаровск,  1997. С.12)).  Намечавшееся железнодорожное строительство требовало немалых запасов фуража, продовольствия и рабочих рук. Если последнее как — то обеспечивалось близостью Сахалинской каторги и Китая, то заготовка достаточного количества пищевых продуктов для строителей, сена и овса для лошадей становилась серьёзной проблемой в безлюдном еще краю. 

У местных властей оставался только один выход: срочно заселить пустующие зоны в районах намеченного строительства сельскохозяйственным населением. Оставался вопрос — кем?  Разрешить поселение вблизи железной дороги китайцам и корейцам, по стратегическим соображениям представлялось нежелательным: угроза войны с Китаем оставалась вполне реальной.  Малороссийские же переселенцы стремились в первые годы осесть на удобных плодородных землях в бассейне реки Суйфун.  Болотистая и лесистая местность, прилегающая к Угловому заливу, их внимания тогда не привлекала.  К тому же, после отмены в 1886 году бесплатного проезда переселенцев, поток их резко пошел на убыль.  Если в 1886 году прибыло морем  483 семьи переселенцев, то в 1887 г. – 252, а в 1888 г. – 81 и еще несколько семей из Курской губернии. Только с 1889 года поток переселенцев опять начинает расти (Переселенческое и крестьянское дело в Южно-Уссурийском крае.  Отчет о командировке чиновника особых поручений переселенческого управления А.А. Риттиха (с приложениями).  СПб., 1899. С.148).

Оказавшись в патовой ситуации, местные власти очевидно решили в виде эксперимента заселить безлюдные районы строительства уже отбывшими срок каторги семейными ссыльнопоселенцами с острова Сахалин.  В 1889 году одна такая группа из трёх семей прибывает на место бывшей почтовой станции Угловой. Через год к ним присоединяется семья Л.Галкина.  

К этому времени уже стало ясно, что ставка на ссыльных не оправдала себя. Отвыкшие от крестьянского труда бывшие каторжники не спешили брать в руки косу и плуг, предпочитая более лёгкие заработки в тайге, на тракте или в городе Владивостоке (Криволапов Б.  У  ворот  Владивостока. // Выбор. 26 марта 1991 г.).  Вскоре, в администрации области принимается решение об образовании села Углового с целью привлечь сюда на жительство настоящих крестьян.   Оно и было официально создано в первые месяцы 1891 года, перед самым началом на трассе строительных работ.

Проблему, связанную с нежеланием малороссов селиться здесь, попытались решить открытием в этом же году переселений рыбацких семей из Астраханской губернии (Первая партия переселенцев прибыла из Астраханской губернии только в 1891году.  Других переселений из этой губернии в Южно-Уссурийский край до конца века не было (Переселенческое и крестьянское дело в Южно-Уссурийском  крае.  Отчет о командировке чиновника особых поручений переселенческого управления А.А. Риттиха (с приложениями). СПб., 1899. С.148))), природными условиями волжской дельты частично сходной с болотистыми районами, прилегающими к северному берегу залива Угловой.  

Правда, в действительности, эти «астраханцы» оказались, в большинстве своем, не настоящими рыбаками, а прибывшими в низовья Волги на заработки чернорабочими рыбацких ватаг, уроженцами Нижегородской и ряда других центральных губерний России (Буссе Ф.Ф.  Переселение  крестьян  морем… С.37).  Этим, возможно, и объясняется столь нетипичное для данного района преобладание русских фамилий среди подписей под документом о выделении земельного участка Угловому в апреле 1892 года (В списке крестьян, 25 апреля 1892 года поставивших свои подписи под постановлением комиссии по распределению земли в Южно-Усссурийском крае о выделении надела деревне Угловой, значатся 12 фамилий: Прокопий Паншин (староста), Иван Павлов, Иван Ильич Тимошенко, Тимофей Бабий, Макар Иванович Калачик (в последствии – Калачиков), Лаврентий Боровский, Василий Оксенов, Яков Васильевич Мирошниченко-Шемолина, Яков Бакланов, Афанасий Чечегоров, Демьян Нюхалов, Николай Осипович Осипов.  К селению тогда было приписано 19 крестьян (РГИА ДВ Ф.1. Оп.5. Д.655. Протокол 16)).  

Впрочем, их пребывание здесь было относительно  недолгим.  В списке глав семей за 1908 год не отмечен ни один из этих крестьян.  Ещё раньше, очевидно в начале 90-х годов покинули его и большинство первых ссыльнопоселенцев, формально вообще не считавшихся его жителями, поскольку они были приписаны к месту ссылки на острове Сахалин и не имели соответствующих крестьянских прав (По существовавшему положению, каторжанин, отбыв срок, переводился в разряд ссыльнопоселенцев, а из него – в крестьянское звание, после чего уже имел право, с разрешения начальства, приписаться к одному из крестьянских обществ в Приморской области.). Из них остался лишь Лаврентий Галкин,  сыновья которого, по мере взросления, становились уже полноправными жителями села. Так завершился период рождения села Углового и начался этап его становления, особенности которого будут рассмотрены уже в других главах этой книги.

Источник