ТАРАСОВ Ю.А.: Артём на заре своей истории. Глава 3. Разлучённые Батальянзой

Что рассказал Гавриленко.  Документы — против.  Кто лишний?  Кролевец или Тополя?  История улиц.  Кролевецкие кневчане.   Второе рождение села.  Итоги и выводы

Кто старше: Кневичи или Кролевцы? Этот вопрос не оставляет равнодушным ни одного из оставшихся в живых старожилов обоих сел. Мнение каждого зависит, разумеется, от того, какой из этих поселков они считают своей родиной. Насколько вообще разрешим столь затянувшийся спор, и можно ли сегодня поставить точку во всей этой запутанной истории? Давайте разберемся. А начать стоит, пожалуй, с Кролевца.

Кролевец

Когда же было основано это село? В 1886 году, — утверждает великолепный знаток его истории Федор Федорович Гавриленко, сын первопоселенца и сам уроженец Кролевца. В подтверждение этой даты он поведал мне быль, услышанную им в детстве от своего отца: 

После окончания очередной русско-турецкой войны из Болгарии на Киевщину, в родные места, вернулся солдат-артиллерист, участник боев на Шипке, Аникей Гавриленко, да не один, а с молодой женой, еврейкой Софией Блюм. «Полонянка» поразила воображение его односельчан не только своей исключительной красотой, но и недостижимым для простых крестьян уровнем образования. Она совершенно свободно говорила, читала и писала на еврейском, болгарском, турецком и немецком языках, а кроме того умела искусно рисовать, за что её, несмотря на происхождение, часто приглашали расписывать даже стены христианских храмов. По каким-то причинам жизнь среди земляков не устроила отставного солдата и он вскоре вместе с семьёй переехал в белорусское село Канава Могилевской губернии.

Шли годы.  Рождались и подрастали дети.  Приспела пора идти на службу старшему сыну Аникея Потапу.  Незадолго до ухода привел он к родителям свою молодую жену.  Кому еще мог доверить он свое самое ценное достояние?  Однако жизнь распорядилась по-другому.  Попутал бес старика-отца, и в один прекрасный день ничто уже не могло скрыть внеплановой беременности его невестки.  Узнать всю правду не составило Софии большого труда.  Вскипела горячая южная кровь, и, схватив вилы, заколола она на виду у всех своего несчастного неверного мужа. Состоявшийся вскоре суд приговорил преступницу к каторжным работам с последующим вечным поселением в Сибирь.

Вернувшись со службы и узнав о трагедии, Потап, в ярости и отчаянии, бросил семью и ушел в Донбасс.  Только через несколько лет возвратился он домой, чтобы, собрав всех своих братьев, сестёр и детей, отправиться с ними в Челябинск, где отбывала наказание его мать (а может быть, мачеха?) Софья.  Здешний губернатор согласился воссоединить семью при условии, что поедут они заселять окраину Российской империи на Дальний Восток.  

Так и началось путешествие Гавриленко через всю Сибирь в Южно-Уссурийский край.  Железной дороги там еще не было, поэтому добираться приходилось, подобно героям американских вестернов, на повозках, запряженных выносливыми сибирскими лошадьми.  Один бог знает, что довелось испытать им на этом долгом и опасном пути.  Летом 1886 года китайские проводники через всю Манчжурию привели их к месту назначения, определённому выданными еще в Челябинске документами, — селению Кролевец, где к тому времени уже стояло несколько избушек переселенцев (Воспоминания  Ф.Ф. Гавриленко. Архив ИКМА).
  
Рассказ этот выглядел достаточно достоверным.   «Но все-таки, почему 1886 год?»- спросил я Федора Федоровича, и получил следующий ответ: «В год прибытия в Кролевец отцу исполнилось пять лет, а рожден он был в 1881 году.» 

Казалось бы, вопрос исчерпан, однако червячок сомнения по-прежнему точил мою память. Пришлось  ещё  раз заглянуть в документы.  Так и есть: согласно записям Кролевецкой церкви, выходящей в 1908 году замуж младшей дочери Аникея Синклитии было ещё только  семнадцать лет, а это значит, что родилась она примерно в 1891 году и, следовательно,  вся вышеописанная трагедия не могла произойти ранее этой даты.  

Учитывая время суда, каторги и двухлетнего путешествия по Сибири, семья Гавриленко должна была попасть в Кролевец лишь в 1896-1898 годах.  Таким образом, Федору Аникеевичу в момент приезда в Кролевец исполнилось не пять, а, как минимум, пятнадцать лет.  Этот случай показывает, насколько непрочной является опора только на человеческую память и как необходимо всегда подкреплять ее неопровержимыми свидетельствами документов.

Кстати — о документах.  В отчете о переселении крестьян морем в 1896 году по  данному поводу говорится следующее: «Переселенцы образовали в этом году четыре новых селения, в том числе деревни… Кневичи и Кролевец в долине реки Батальянза.» (РГИА ДВ Ф.702. Оп.5. Д.576. Л.5)  Там же имеется ведомость распределения новоприбывших по их местам жительства на родине.  Согласно этой ведомости в Кролевце поселились тринадцать семей из Кролевецкого и пять семей из Новозыбковского уездов Черниговской губернии (Из села Чеплеевки Чеплеевской волости Кролевецкого уезда – 3 семьи (6 мужчин и 12 женщин).  Из села Лучники Чеплеевской волости Кролевецкого уезда – 1 семья (2 мужчин и 2 женщины).  Из села Клишки Клишковской волости Кролевецкого уезда – 9 семей (24 мужчины и 16 женщин).  Из села Б.Тополя Топольской волости Новозыбковского уезда – 2 семьи (7 мужчин и 5 женщин).  Из села Киваи Топольской волости Новозыбковского уезда – 1 семья (4 мужчин и 2 женщины).  Из села Кневичи Топольской волости Новозыбковского уезда – 2 семьи (6 мужчин и 6 женщин). (РГИА ДВ Ф.702. Оп.5. Д.576.  Л.23-26)).  При этом, выходцы из последнего все поголовно являлись жителями одной, Топольской волости (Там же. Л.23-26).

Таким образом, данный документ не только решает вопрос о дате образования селения, но и даёт возможность, в сочетании с другими свидетельствами, определить количество и даже персональный состав первопоселенцев, а также подробности их появления в наших краях.  Правда, оговорка о других свидетельствах здесь дана вовсе не случайно.  Дело в том, что уже следующая ведомость того же документа серьеёно противоречит первой.  В ней говорится, что к 1 января 1897 год в Кролевце проживало не 18, как следовало бы полагать, а 22 семьи (Там же. Л.37).

Откуда же взялись эти четыре лишних семейства?  Ответить на этот вопрос нам поможет другой, не менее интересный документ.  Он содержит сведения о количестве семей и душ в селениях Цимухинской волости к 25 ноября 1897 года.  Здесь мы читаем, что в Кролевце к этому времени числилось уже 52 семьи, причём главы шести из этих семей прибыли в край ещё в 1883 году, одной — в 1894, восемнадцати — в 1896, а остальных двадцати семи — в 1897 годах (РГИА ДВ Ф.1. Оп.5. Д.694. Л.1).  

Итак, круг поисков существенно сузился.  Осталось выяснить только, кто эти шесть глав семей, прибывшие в 1883 году, а также когда и откуда они появились в селении Кролевец.  Есть, правда, ещё и загадочный 1894 год (Наиболее вероятный переселенец этого года — Дмитрий Антонович Архипов, крестьянин из ссыльных о-ва Сахалин. Из поселенческого состояния в крестьянское сословие он был перечислен постановлением начальника о-ва Сахалин 18 октября 1893 года, а удостоверение получил 6 апреля 1894 года. Приемный приговор крестьян Кролевца для него был составлен 4 февраля 1897 года. (РГИА ДВ Ф.1. Оп.4. Д.1161. Л.2-3)), но попробуем пока решить более простую задачу.

Я думаю, читатели уже познакомились с содержанием предыдущей главы и легко догадались, кем могут быть эти самые ранние переселенцы.  Конечно же — майхинцы.  Сравнив записи в книгах Шкотовской и Кролевецкой церквей со списком пассажиров парохода «Петербург», прибывшего во Владивосток в мае 1883 года (Пароход «Петербург» 10 марта 1883 года:… Сергиенок Вакула-50 лет, Анна-50 лет, Никита-12 лет, Елизавета-17лет.   Буренок Егор (сам в ходоках), Ефросинья — 45 лет.Мирон-26 лет, жена Мирона-Анисья-25 лет, сын Мирона Семен-1  год, Лаврентий-12 лет, Василий — 8 лет, Роман-3 года. Евлампия-18 лет. Евфимия- 6 лет. Чирков Дмитрий-38 лет, София — 37 лет, Михаил — 12 лет, Лаврентий — 3 года, Алексей — 1 год, Елизавета — 8 лет. (РГИА ДВ Ф.701. Оп.1. Д.98. Л.23-26.)), можно сегодня   назвать этих людей всех поимённо.  Это: Дмитрий Федорович Чирков и его уже взрослые сыновья Лаврентий и Михаил, а также Лаврентий и Василий Егоровичи Буренки и Никита Вакулович Сергиенок.  Когда же они поселились на территории Кролевца?  Абсолютно точного ответа пока нет.  Известно только, что до 1895 года все они писались жителями деревни Майхэ.  Впрочем, иначе и быть не могло, поскольку приписаться к Кролевцу они могли только после его официального образования в 1896 году.
 
Неофициально, под другим названием, посёлок мог существовать и ранее этого срока.  Тут появляется широкий простор для воображения, слегка ограниченный, впрочем, свидетельством уже известного читателю «Списка всех селений Приморской области за 1911 год».  Он указывает ещё одну дату фактического основания Кролевца — 1893 год. 

Кстати, ничего невероятного в этом нет.  Одна из майхинских семей действительно могла попытаться освоить кусок незанятой территории по соседству с владениями своей деревни и образовать здесь нечто вроде маленького хутора или таёжной заимки.  Возможно, это была семья Дмитрия Федоровича Чирка (Чиркова).  Косвенным подтверждением этого можно считать наличие среди документов архива Дальнего Востока заглавного листа дела о разрешении крестьянам селения Майхинского переселиться к реке Батальянзе.  Самого дела в папке нет.  Не отмечена и дата записи.  Однако расположение данного листа между документами конца 80-х и начала 90-х годов отчасти подтверждает версию о майхинских первопоселенцах Кролевца.  

Примеров такого рода было тогда достаточно.  Известно, в частности, что шкотовские крестьяне тоже пытались в те годы «колонизировать» пустующие земли в районе нынешнего Артема.  Братья Арзамасовы, например, предъявляли свои права на несколько крупных участков в долине Батальянзы (РГИА ДВ Ф.1. Оп.5. Д.655. Л.28), а Мамонтов — на 50 десятин земли в месте, где теперь находится Силинская звероферма (Там же. Л.25).

К сказанному остается добавить, что прибывшие в 1896 году на берега Сан-Паузы черниговские переселенцы образовали первоначально не одно, а два отдельно стоящих селения.  По крайней мере, так утверждает со слов отца Федор Федорович Гавриленко.  Первая группа основала небольшой хуторок под названием Тополя где-то в районе нынешнего посёлка Заводской.  И только следующая партия обосновалась там, где и было образовано село.  Топольчане вскоре тоже перебрались в него. 

Этот рассказ можно было бы посчитать легендой, если бы не название хуторка.  Оно упоминается в записи метрической книги Шкотовской церкви от 18 августа 1896 года о бракосочетании Ольги Михайловны Бурковской (Невеста представлена там дочерью крестьянина Цимухинской волости деревни Тополей (Метрическая книга Шкотовской церкви за 1896 год. С.33).) и Андрея Артемьевича Титкова.  Вспомним, также, что часть переселенцев действительно приехали из Топольской волости Новозыбковского уезда Черниговской губернии (РГИА ДВ Ф.702. Оп.5. Д.576. Прил.3. Л.25).   Кстати, этот уезд граничил с Суражским, из которого родом майхинские первопоселенцы Кролевца.  Можно утверждать  даже, что они были почти земляки, чего не скажешь о выходцах из Кролевецкого уезда, расположенного значительно южнее, традиции, одежда и даже речь которых были несколько иными, чем у северян (В северных районах Черниговщины преобладали элементы культуры белорусов). 

Можно ли сегодня установить с точностью имена первопоселенцев? Да, записи в метрических книгах и подписи крестьян под приёмными приговорами в большинстве случаев позволяют сделать это (См. Приложение 2).  Удалось даже составить с помощью старожилов подворный план размещения жителей Кролевца на начало 1920-х годов(См.Приложение).  По этому плану, как по учебнику, можно изучать историю первых лет его заселения. 

Расположение дворов первопоселенцев ясно указывает, что началось оно с крайней восточной части села.  Именно там, на правом берегу речки Сан-Пауза, в 1896 году были поставлены первые домишки переселенцев. 

Вероятно, в том же году, но несколько позже, чуть поодаль, на увале, поставили в один ряд три своих усадьбы Чирки.  От них, вдоль увала, до самой речки, видимо, существовала тропинка или же с самого начала была прорублена просека в лесу, в конце которой расположилось хозяйство большой семьи Бурковских.  Так образовалась вторая улица, названная позднее Царской, а в советское время переименованная сначала в улицу Шевченко, а затем — в Мухинскую (Воспоминания  И.Н. Иванова. Архив ИКМА). 

В следующем году с запада, от станции Кипарисово, солдаты дотянули до поселка линию так называемой «военной дороги», конечный участок которой сразу же превратился в очередную улицу села, носящую сегодня фамилию жены вождя мирового пролетариата.  К началу 1899 года все свободные места вдоль имеющихся улиц были уже заняты и новая партия переселенцев из Киевской губернии оказалась вынужденной образовать новую, которая так и была названа Киевской.  Позже она стала Первомайской, а теперь именуется Новороссийской (Там же). 

В последующие годы поток переселенцев здорово спал и почти все новоприбывшие в конце концов уместились на самой западной, вновь образованной улице, долгое время не имевшей официального названия.  За глаза её называли Жабокваковской.  Почему?  Догадайтесь сами.  Теперь это улица Фокина (Там же).

Кневичи

Сведения об образовании селения Кневичи можно найти в тех же документах, что и о Кролевце.  И это не случайно.  Оказывается, совпадает не только время образования обоих сел, но и места выхода их первопоселенцев.  Согласно документам обе семьи, поселившиеся в Кневичах в 1896 году, приехали сюда из Кролевецкого уезда Черниговской губернии (из с.Чеплеевки Чеплеевской волости Кролевецкого уезда—1 семья (3 мужчин и 3  женщины) и из с.Лучники Чеплеевской волоста Кролевецкого уезда-1 семья (3 мужчин и 2 женщины) (РГИА ДВ Ф.702. Оп.5. Д.576. Л.33). 

Но причем здесь Кневичи? — спросите Вы.  Откуда взялось само название, которое появляется в метрических книгах уже в августе того же, 1896 года? (4 августа 1896 года умерла дочь крестьянина деревни Кневичи Ивана Моисеевича Сорокопута Меланья. (Метрические книги Шкотовской церкви. С.43))  Ответ может быть только один: настоящими основателями села были совсем другие люди, по каким-то причинам покинувшие его в том же году.  

Кто же в действительности основал это село?  Согласно отчёту о переселении 1896 года среди переселенцев числилось только две семьи выходцев из села Кневичи Топольской волости Новозыбковского уезда Черниговской губернии, но они стали жителями селения Кролевец.  Вполне вероятно, произошла своеобразная рокировка, в суматохе переселения не замеченная чиновниками и потому не зафиксированная в документе. Смутные воспоминания об этом сохранялись среди крестьян еще в начале  1911  года.  Собиравший тогда статистические сведения о сельском населении области А.Д.Меньшиков написал позднее в своей книге, что одна из семей перебралась на другой участок уже в первый год заселения Кневичей (Меньшиков А. Материалы по обследованию крестьянских хозяйств Приморской области.  Саратов, 1912. Т.4. С.419).

Фамилий основателей этого села выяснить, к сожалению, уже нельзя.  Они растворились среди первопоселенцев соседнего Кролевца.  Но кто же тогда остался в Кневичах?  К 1 января 1897 года здесь проживали те самые, указанные в ведомости, две семьи, хотя и в несколько ином составе: одной женщиной стало   меньше (РГИА ДВ Ф.702. Оп.5. Д.576. Л.37).  Этот печальный факт позволил, тем не менее, установить поимённый состав одной из семей.  Согласно записям Шкотовской церкви, в 1896 году в Кневичах умер только один человек — полугодовалая дочь Ивана и Параскевы Сорокопут (См. сноску).  Кроме нее, в семье было ещё двое детей: Терентий и Петр.  Таким образом, принимая во внимание её численный состав согласно ведомости, именно эта семья приехала сюда из села Лучники Чеплеевской волости Кролевецкого уезда Черниговской губернии.  Остаётся выяснить состав другой семьи, прибывшей из села Чеплеевки той же волости и уезда.  

12 мая 1988 года в газете «По пути Ленина» была напечатана статья внука одного из первых жителей Кневичей Л.Домницкого, написанная на основе воспоминаний его деда и отца. Из этой статьи можно узнать, в частности, что к моменту приезда Домницких в 1897 году там уже жили семьи Чайка, Кулик и Сорокопут. 

Если речь идет об именах людей, то нет более надежных свидетелей, чем документы церкви и ЗАГСа.  Что же они говорят нам?  Фамилия Чайка встречается там довольно часто, однако только в мужском варианте.  В этой семье было четверо сыновей, и все они родились еще до переезда в Приморье.  Следовательно, она не годится на роль первопоселенцев, так как в их семьях было только по два сына.  Остается Кулик.  К 1896 году у него было две дочери: Любовь и Параскева.  Имен его сыновей в метриках нет, но это не значит, что их вообще не было.  Многие мужчины уходили в те времена на заработки в город, порой в самом раннем возрасте, и часто оставались там навсегда. 

Ну а что же Чайка? Когда он и его семья появились тут? Совершенно точно можно сказать только одно: это произошло в 1897 году. 1 января этого года в Кневичах проживало две семьи, а ровно через год — пять.  При этом, две прибыли в край в течение того же года, а одна — еще в 1891 году.  Где эта последняя проживала на протяжении шести лет — неизвестно, но к 25 ноября 1897 года (Сведения… к 25 ноября 1897 года:… дер.Кневичи: 5 семей 16 мужчин 14 женщин.  В 1891 году прибыло в край 1 семья, в 1896г. — 2 семьи, в 1897 -.2 семьи. (РГИА ДВ Ф.1. Оп.5. Д.694. Л.1)) она была уже в Кневичах, а поскольку ни один из старожилов никогда не упоминал Чаек среди переселенцев этого года, то приехали они, очевидно, в первые его месяцы, когда остальные были еще в пути.
 
Что же касается двух остальных семей, то определить их фамилии не удастся,  видимо, уже никогда.  Дело в том, что на роль переселенцев второй волны претендуют сегодня, как минимум, одиннадцать семей кневичан (Л.Домницкий называет в своей статье («Из воспоминаний деда и отца» // По  пути  Ленина. 12 мая 1988 г.) Домницких, Кривенко, Сущенко, Назаренко, Горобченко, Олешко, Хрущ, Олейник.  Внук одного из первопоселенцев Александр Васильевич Левченко указывает тех же Домницких, Левченко, Шереметинских и Макогон.  Есть и другие варианты), а в 1911 году таковых было, согласно А.Меньшикову, тридцать девять (Меньшиков А. Материалы по обследованию… Т.4. С.419). 
 
Ясно, что в 1897 году такого большого переселения произойти не могло.  В архиве сохранилось прошение запасного унтер-офицера Петра Федоровича Фурсова о причислении его к обществу кневичан.  Под ней рукой какого-то чиновника написано: «В селе Кневичи земельного надела ещё не произведено.  Числятся на причислении пять семейств», и дата — 27 июня 1897 года (РГИА ДВ Ф.1. Оп.4.  Д.1656.  Л.1). 
 
Без ведома властей, «зайцами», крестьяне приехать туда из Владивостока не могли – не было дорог. Все без исключения воспоминания переселенцев этой партии говорят о том, что переезд осуществлялся организованно, на шлюпках и баркасах, одним этапом, сначала по Уссурийскому заливу, а затем — по реке.  Всё это могло произойти лишь в июле — сентябре 1898 года.  Возможно, партий было даже несколько и вселялись они на протяжении указанных месяцев поочерёдно. 

Как бы там ни было, к 1 января 1899 года в Кневичах числилось уже не пять, а шестьдесят шесть семей в составе 137 мужчин и 157 женщин, не считая еще трёх посторонних людей (Переселенческое и крестьянское дело в Южно-Уссурийском крае.  Отчет о командировке чиновника особых поручений переселенческого управления А.А. Риттиха (с приложениями).  СПб., 1899. С.110).  Столь массовое переселение этого года можно с полным правом считать вторым рождением села.

А теперь попробуем сделать окончательные выводы и, в дополнение к уже сказанному, на основании известных нам фактов, произвести частичную реконструкцию событий первого года основания Кневичей и Кролевца.  Некоторые неизбежные пробелы в наших знаниях придется при этом заполнять, в разумных пределах, возможно более обоснованными предположениями.  Прежде чем приступить к описанию событий, важно выяснить условия местности, по которой приходилось перемещаться  переселенцам.

Долина реки Кневичанки и сейчас характерна обилием сырых мест, а в те времена она представляла собой огромное болото, расчлененное массивами спускающейся к реке с сопок по увалам непроходимой тайги.  По всему этому району только узкие звериные тропы да русла рек могли служить дорогами переселенцев.  Даже Кневичи, относительно близко расположенные к Угловой, были отделены от нее широкой полосой болот-зыбунов.  

В 1896 году власти Приморской области принимают решение направить сюда один из потоков переселенцев.  Место для будущего и пока еще безымянного села было уже предопределено направлением строящейся в это время военной дороги, призванной соединить между собой важнейшие в стратегическом отношении пути, ведущие с севера к вершинам Амурского и Уссурийского заливов и порту Владивосток по долинам рек Суйфун и Майхэ. 

Просека еще не была дотянута до нужного места, поэтому первую, весеннюю партию крестьян решили отправить не сухим, а водным путем.  На китайских джонках и шлюпках флотского экипажа переселенцы из Новозыбковского уезда Черниговской губернии должны были добираться до назначенного им участка  на берегу Сан-Паузы.   В оставшейся части пути крестьянам нужно было преодолеть полосу еще не успевших подсохнуть за лето болот и форсировать, как минимум, две небольшие речушки с болотистыми берегами.
 
Оценив размер такого рода неудобств, часть переселенцев решила поискать поблизости более подходящий участок, который вскоре и нашелся на правом берегу реки Батальянза, у впадения в нее речки Озерный Ключ.  Там и поставили деревню, назвав ее Кневичи, в честь села, из которого вышли две из трех семей этих крестьян. 

Остальные две семьи выходцев из Топольской волости (Возможно, это были семьи Бурковских и Романченко, представители которых отмечены в приведенной выше записи Шкотовской церкви 18 августа 1896 года как крестьяне деревни Тополей.) решили продолжить движение в прежнем направлении.  Однако, выйдя к предложенному им участку, они посчитали его для этого времени года слишком сырым и, поднявшись выше по течению ручья Пушкарев, основали хутор, который, не мудрствуя лукаво, назвали Тополя.  Летом по проложенному ими пути прошла следующая, более крупная партия переселенцев из Кролевецкого уезда той же губернии и точно в указанном им месте основала селение Кролевец, куда вскоре потянулись и другие черниговцы из Кневичей и Тополей. 

Между тем, часть кролевчан ещё во Владивостоке отделилась от основной  группы, чтобы обосноваться в деревне Угловой (По  воспоминаниям  Антонины  Петровны  и  Юрия  Владимировича  Соколовых,  семья  Ивана  Сорокопут сначала  поселилась  в  Угловом  и  лишь  потом  перебралась  в  Кневичи), где на 1 января 1897 года ещё оставались свободные доли земли (в Угловом проживало 20 семей, а участок был рассчитан на 30 семейных долей) (РГИА ДВ Ф.702. Оп.5. Д.576. Л.37).  Однако вскоре они убедились, что лучшие участки там уже заняты, и тоже засобирались в Кролевец.  И тут от местных охотников им удалось узнать, что неподалеку, за зыбунами, образовалась ещё одна деревушка, жители которой уже намереваются перебраться в соседнее село.  

Наняв китайских проводников и вьючных угловских лошадей, семьи Сорокопут и Кулик охотничьими тропами добираются до Кневичей, где к тому времени остались только выходцы из села Киваи, которые сразу после этого покидают деревню и уходят в Кролевец.  Вот такое положение и застает в июле 1896 года чиновник переселенческого управления, приехавший сюда, чтобы зарегистрировать рождение двух новых селений- Кневичей и Кролевца.

Источник