ТАРАСОВ Ю.А.: Артём на заре своей истории. Глава 4. Первый хуторянин и предприниматель

Загадка Оленьего.  Две могилы.  Матрос Сибирского экипажа. Удачная находка. Первые успехи.  Затянувшаяся переписка.  Критические годы.  Хутор Патюкова

Сколько лет поселку Олений?  Этот вопрос мог бы смутить кого угодно, но только не самих жителей поселка.  Сравнительно недавно, летом 2000 года, они отметили 70-летие Силинского племзверосовхоза, на базе которого и был создан этот населенный пункт.  Однако, так ли уж бесспорна эта дата?  Ведь совхоз «Майхэ», от которого берёт начало данное хозяйство, тоже создавался отнюдь не на пустом месте.  Что же говорит об этом официальная  наука?  

Согласно исторической справке отдела Дальневосточного филиала Академии Наук СССР, племзверосовхоз Силинский треста «Дальзверопром» был организован 7 июня 1930 года на базе кулацкого хозяйства Патюкова, существовавшего здесь с 1912 года (Трест  Дальзверопром. Владивосток, 1985. С.4).  Итак, история хозяйства начиналась, оказывается, не в 1930, а в 1912 году и не с колхоза, а с частника Патюкова.  Кто же такой, этот загадочный «кулак» Патюков? 

Послушаем очевидцев.

Вот что удалось узнать со слов ветерана совхоза и старожила Анатолия Дмитриевича Локтионова и заведующей клубом поселка Олений:  

Летом 1959 года со стороны Шкотово в поселок шаркающей нетвердой походкой вошел дряхлый седой старик с длинной узкой бородкой  вяло свисавшей с обезображенного морщинами его лица.  Зайдя в домик местного старожила он вскоре вышел оттуда с лопатой и направился к вершине ближайшей сопки, где под сенью дубов прятались от людских глаз два могильных холмика, густо заросших кустами и высокой травой.  Опустив голову дед некоторое время постоял возле них, а затем принялся копать под корнями росшего рядом дуба, часто останавливаясь, чтобы отдышаться и покурить.  Очевидно не найдя то что искал, он стал рыть с другой стороны, а потом — у соседнего дерева, пока наконец в его руках не блеснули две большие зеленые бутылки, горлышки которых были прочно запаяны сургучом.  После этого, поговорив с жившим рядом и внимательно наблюдавшим за его действиями Анатолием Локтионовым о когда-то процветавшем здесь хозяйстве, дед попрощался с ним и направился вниз, в поселок.  Там его уже ждали.  

Слух о возвращении Патюкова и о поисках им зарытых сокровищ в мгновение ока облетел весь совхоз, взбудоражив людей.  Начальство тут же приняло свои меры.  Срочно прибывший милиционер задержал старика и препроводил в администрацию поселка, где был совершен обыск.  Однако ни золота, ни драгоценностей при нём не нашли.  На все вопросы дед упрямо отвечал, что искал на сопке свинец.  Больше, после этого случая, о старике Патюкове никто ничего не слышал.

Вот, пожалуй и всё, чем может помочь нам память ныне живущих людей.  О Патюкове мы по-прежнему не узнали почти ничего.  Более того, появились новые вопросы: кому, например, принадлежали те две могилки, застроенные сейчас усадьбами нынешних поселян?  
Попробуем обратиться за помощью к историческим документам.  В Дальневосточном государственном архиве хранится переписка Патюкова по поводу покупки им 50 десятин земли.  Кое-какие любопытные подробности о нем можно узнать также из метрических книг и некоторых других архивных документов того времени.  Послушаем, что они нам говорят: 

25 января 1868 года (РГИА ДВ Ф.1. Оп.4. Д.888. Л.45) на военную службу по рекрутскому набору (Срок службы с 1868 года составлял 10 лет) поступил крестьянин Иркутской губернии Михаил Федорович Патюков.  Проходил её он в Сибирской флотилии, базировавшейся первоначально в Николаевске-на-Амуре.  В 1871-1873 гг. её перевели во Владивосток, ставший с этого времени главной военной гаванью Тихоокеанского побережья России.  

Военная реформа не изменила срока службы Патюкова (По закону от 1874 года срок действительной военной службы сокращался в сухопутных войсках до 6 лет, а на флоте – до 7 лет.  Однако из поступивших на службу ранее 1874 года данное сокращение касалось только тех, кому оставалось служить более нового срока службы).  Лишь 18 января 1878 года он был уволен в запас (РГИА ДВ Ф.1. Оп.4. Д.888. Л.1), однако остался работать писарем (РГИА ДВ Ф.28. Оп.1. Д.78. Л.338), очевидно при штабе флотилии во Владивостоке.  

28 января 1883 года М.Патюков, наконец, получает указ о своей чистой отставке, после чего сразу же заводит семью (РГИА ДВ Ф.1. Оп.4. Д.888. Л.45), женившись на молодой вдове (Евгения Федоровна Рябухина, в девичестве – Попова.  Впервые вышла замуж в 1872 году за Григория Федоровича Рябухина, когда ей было только17 лет.  В 1878 году Рябухины переехали во Владивосток, а в 1879г. – приписались к Обществу шкотовских крестьян. (РГИА ДВ Ф.1. Оп.5. Д.355.)  Дальнейшая судьба  Г.Ф.Рябухина не известна) с двумя детьми.  К этому времени он уже проживал в собственном доме, сдавая отдельные комнаты отставным солдатам и иным одиноким жителям города.  Согласно переписи от 13 марта 1883 года в доме Патюкова проживали   Михаил Патюков — отставной писарь (35 лет), его жена Евгения (26 лет), дочь Дарья (7 лет), сын Сергей (2 года), Алексей Юрманов — отставной солдат (36 лет), Иван Сказываев — иркутский мещанин (34 года), Николай Львовский — отставной солдат(60 дет) (РГИА ДВ Ф.28. Оп.1. Д.78. Л.338). 

Это было время бурного и всестороннего развития города.  Можно сказать, что Михаил Патюков своими глазами наблюдал все стадии его рождения.  Ведь в 1870 году, до перевода военного порта во Владивосток, здесь проживало всего около 800 человек, причем большинство из них были служащими или членами их семей.  Только в начале 70-х годов начинается застройка центральной части города.  Тогда же стали раздавать земельные участки в экипажной слободке матросам Сибирского флотского экипажа.  Дома для семейных строились здесь вдоль улиц в восемнадцати жилых кварталах по плану 1868 года (Марков В. Путеводитель по Владивостоку. Владивосток, 1993. С.159).  

В 1875 году во Владивостоке было введено городовое положение и избрана городская дума.  Со следующего года начинает работать городская управа, а в апреле 1880 года Владивосток уже официально возведён в степень города.  К этому времени в нём было около 500 домовладений.  В 1883 году город, как бы в зародыше, уже начинал напоминать современный Владивосток: полным ходом шло строительство кирпичного здания нынешнего ГУМа, принадлежавшего тогда немецкой фирме Кунста и Альберса (Крупнейшая универсальная торговая фирма на Дальнем Востоке.  Основана гамбургскими купцами Г.Кунстом и Г. Альберстом, обосновавшимися во Владивостоке с 1864 года.  Строительство кирпичного магазина началось в 1882, а закончилось – в 1885 году.  До этого на том же месте располагалось деревянное двухэтажное здание фирмы с магазином на первом этаже и конторой и жильем для служащих – на втором. (Марков В. Путеводитель по Владивостоку. Владивосток, 1993. С.102)); благоустраивалась Светланская улица (Работы по благоустройству Светланской улицы начались в 1877 году. (Владивосток. Путеводитель по городу.  Владивосток: ДГУ, 1993. С.31)); в марте был утверждён герб города; в апреле вышел первый номер газеты «Владивосток».  

Всё это, несомненно, видел Михаил Патюков, но городская жизнь всё менее и менее привлекала его.  Ещё работая писарем в штабе, он имел, вероятно, возможность следить за подготовкой к переселению крестьян морем в Южно-Уссурийский край и, когда она реально началась, уже не мог оставаться в стороне.

Будучи крестьянином по состоянию души, он стремился к земле, и начало переселений давало ему шанс осуществить свою мечту.  План его был достаточно прост.  Как умный, грамотный и трезвомыслящий человек, он понимал, что даже после продажи дома денег у него хватит только на покупку земли.  Поднять же её, заставить приносить стабильный доход без вложения дополнительных средств, опираясь лишь на собственный труд, ему не удастся никогда.  

Образование в крае новых переселенческих деревень давало ему возможность приписаться к любой из них и получить землю даром во владение, с правом последующего выкупа по цене 3 рубля за десятину.  В этом случае Патюков мог направить свой капитал на обустройство участка с целью более эффективной его эксплуатации и получения уже в самые ближайшие годы реальной прибыли достаточной для выкупа его из казны.  В данной связи приобретает особое значение не только и, даже, не столько качество земли, как таковой, сколько экономически выгодное её местоположение.  В частности, лично для Патюкова было очень важно наличие на участке хорошей рыбалки, поскольку сам будучи страстным рыболовом, он, кроме того, прекрасно понимал и огромные перспективы развития рыбного рынка быстро растущего города Владивостока. 

Выбирая себе участок, Патюков остановил свое внимание на пока ещё никем не занятой территории у места слияния озера Та-Пауза (Озеро это теперь частично осушено, а оставшаяся часть превращена в водохранилище Артемгрэс) с речкой Майхэ.  Этот уникальный клочок земли отвечал сразу всем его желаниям.  Здешние места до сих пор привлекают множество рыбаков, а в те годы это был рай и для любителей птичьей охоты.  На озере водилось огромное количество птиц.  Весной и осенью они почти в буквальном смысле закрывали своими крыльями всю гладь воды.  

Однако было у этого участка и ещё одно бесценное свойство.  Через него проходил в те годы наиболее короткий путь, связывающий  с Владивостоком села долины реки Майхэ: Новохотуничи, Многоудобное, Майхэ, корейскую деревню Андреевку, а также десятки китайских и корейских фанз.  Единственная крупная водная преграда на этом пути — протока между озером Та-Поуза и руслом Майхэ (Теперь это место впадения р.Кневичанки в р.Артемовку), находилась как раз на участке выбранном М.Ф.Патюковым, что давало ему возможность организовать здесь платный лодочный перевоз.

Приняв окончательное решение, Михаил с головой окунулся в организацию этого нового для себя дела.  Оно облегчалось тем, что, ввиду нехватки землемеров на неопределенное время затягивалось выделение надела деревне Майхэ (Деревне Майхэ участок был выделен только в 1896 году. (РГИА ДВ Ф.702. Оп.5. Д.711. Л.18)).  Все оставшиеся месяцы 1883 года и начало следующего ушло на переговоры с волостным правлением и с обществом Майхинских крестьян. С последними, в конце концов, удалось заключить устный договор, нечто вроде фиктивного брака, по которому майхинцы соглашались принять Патюкова, а он, взамен, отказывался от причитающейся ему в обществе надельной земли.  В приёмном приговоре, составленном 12 февраля 1884 года, об этом, разумеется, не было ни слова, однако фиксировалось лицемерное согласие крестьян на отвод Патюкову фактически не принадлежащей им земли за «Солеными озерами» и речкой Майхэ. 

Одновременно с приемным приговором Михаил получил формальное разрешение Шкотовского волостного правления на обработку данного участка в размере 50 десятин. После этого, он написал прошение военному губернатору области об отводе ему в собственность этой земли (РГИА ДВ Ф.1. Оп.4. Д.888. Л.1,3).

Отправив 24 февраля все эти документы по почте заказным письмом в Южно-Уссурийское окружное полицейское управление с просьбой переслать их затем на утверждение военному губернатору, Михаил Патюков, не ожидая скорого разрешения дела, вплотную занялся непосредственным устройством своего хозяйства. 

За несколько лет были построены дом на две половины, шириной 7 и длиной 12 аршин (1 аршин = 0,7112 метра), амбар, баня, конюшня, а также небольшая водяная мельница на протекающем по участку ручье, призванная, очевидно, по мысли хозяина удовлетворять не только собственную потребность в муке, но и нужды соседних Майхинских крестьян.  К началу 1889 года уже распахано было шесть десятин земли и, кроме того, расчищена от посторонних растений одна десятина превосходного Приморского винограда.  К 16 апреля 1889 года в хозяйстве имелось 3 лошади, 4 рабочих быка, 2 коровы и 4 овцы (РГИА ДВ Ф.1. Оп.4. Д.888. Л.4).

Конечно, всё это он вряд ли мог сделать в одиночку или только силами своей семьи. Приёмной дочери Дарье в 1888 году исполнилось лишь 12 лет, а сыну Михаилу — только пять (РГИА ДВ Ф.1. Оп.4. Д.888. Л.7) (Приёмный сын Сергей к тому времени, видимо, уже умер).  Сам Патюков еще в 1885 году получил в результате разрыва ружья тяжелейшую травму левой руки и, для поддержания хозяйства, вынужден был устроиться лесным объездчиком на Сучанском участке (РГИА ДВ Ф.1. Оп.4. Д.888. Л.45).  Большинство работ в хозяйстве производили, вероятно, наемные китайцы или русские из Шкотово или Майхэ (Возможно, были у него работники и из ссыльных.  28 октября 1900 года умер от простуды временно проживающий на заимке Патюкова крестьянин из ссыльных о-ва Сахалин Иосиф Андреевич Заяц, 46 лет. (Метрические книги  Шкотовской церкви)).   В целом, к началу 1889 года Патюков, видимо, уже достаточно прочно стоял на ногах, чтобы выплатить казне половину стоимости своей земли (Для получения земли в собственность достаточно было оплатить лишь половину ее стоимости, а по истечении 3-х лет доказать, что оставшаяся сумма была потрачена на обработку земли и покупку инвентаря).

К этому времени его уже начинало серьезно беспокоить отсутствие реакции «сверху» на прошение, посланное пять лет тому назад.  Направив в Хабаровск телеграфный запрос, с волнением стал ждать ответ.  Получив же его, был шокирован.  Все документы, высланные им в окружное полицейское управление в 1884 году, оказались утерянными (РГИА ДВ Ф.1. Оп.4. Д.888. Л.2).  Пришлось всё начинать с начала, благо и крестьяне и волостное правление в основном оставались теми же, что и пять лет назад.  Уладив с этим, Патюков 16 сентября 1889 года пишет новое прошение об отведении ему земли в собственность, однако требуемый чертеж местности из-за недостатка средств, представить не смог (РГИА ДВ Ф.1. Оп.4. Д.888. Л.1).

Между тем, ситуация вокруг участка Патюкова неожиданно резко обострилась.  12 апреля 1890 года, устав терпеть воровские проделки своих непосредственных начальников, Патюков, через их головы, посылает телеграмму военному губернатору «о неправильном свидетельствовании леса в Сучанском участке».  Результаты не заставили себя ждать.  Вот что пишет об этом сам Патюков: «… по этому донесению переосвидетельствованием обнаружен ущерб казне на двадцать тысяч рублей.  Но в июне 1890 года я вынужден был оставить службу.  С этого времени начались притеснения и канцелярская переписка» (РГИА ДВ Ф.1. Оп.4. Д.888. Л.45). 

Борьба с лесной бюрократией потребовала много денег, времени и сил.  Бывшее начальство пыталось отобрать занятые Патюковым земли в казну.  Нужно было спешить, и 3 июня 1892 года он вновь повторяет своё прошение.  Не дождавшись ответа, 23 февраля 1893 года (РГИА ДВ Ф.1. Оп.4. Д.888. Л.17).пишет его ещё раз, а 10 сентября 1894 года просит уже не 50, а 100 десятин (Там же).  Такая тактика сработала, и 28 сентября ему приходит платежное свидетельство об уплате первой половины стоимости участка в размере 162 рублей 50 копеек, то есть за полных 50 десятин (РГИА ДВ Ф.1. Оп.4. Д.888. Л.23).

На этом можно было бы и поставить точку в истории рождения хутора, но удача именно в этот момент вновь неожиданно отвернулась от Патюкова.  Два подряд неурожайных года и сибирская язва, посетившая Южно-Уссурийский край в 1894 году и приведшая к массовому падежу скота, в значительной степени подкосили хозяйство Патюкова и не позволили ему сразу же расплатиться с казной (РГИА ДВ Ф.1. Оп.4. Д.888. Л.45).   Следующее лето, так же как и предыдущее, оказалось чрезвычайно сырым, что опять привело к недороду и болезни хлебов.  Третий в этой цепи, 1896 год, вообще выделился затяжными дождями в августе и грандиозным наводнением подобного которому не было в крае со времен заселения его русскими  людьми (Дальневосточная  магистраль… С.28).  Урожай, естественно, почти весь погиб и оказалась сорванной уборочная страда.  Всё это вновь завершилось очередным падежом скота.  

К тому времени уже не выручал и перевоз, вступивший в полосу серьёзного кризиса с конца 80-х годов.  Дело в том, что после постройки в конце 80-х годов моста через реку у деревни Майхэ и колесных дорог Шкотово-Лянчихэ и Шкотово-Майхэ, весь грузопоток направился по ним, а заимка Патюкова оказалась в стороне от местных торговых путей.  В эти критические годы, вероятно, одна лишь рыбалка позволяла захиревшему хозяйству как-то держаться на плаву.  

Положение стало выправляться только в относительно благополучные 1897-1899 годы, когда хорошие урожаи и начало заселения бассейна Батальянзы заставили Михаила снова поверить в перспективность своей земли.  После очередной попытки Владивостокского лесничего Троицкого добиться возвращения участка Патюкова в казну, тот 7 апреля 1899 года (РГИА ДВ Ф.1. Оп.4. Д.888. Л.28) решился, наконец, оплатить половину его стоимости, но в итоге получил в собственность те же 50 десятин. 

Так завершилась эта почти детективная история рождения хутора Патюкова.  В дальнейшем дела хозяйства шли более или менее хорошо.  Постепенно залечивались раны нанесенные ему чередой неурожайных лет.  По статистическим данным за 1902 год на хуторе Патюкова, где проживали тогда одна женщина и двое мужчин, имелось две лошади, три бычка и семь свиней (РГИА ДВ Ф.1. Оп.4. Д.2173. Л.1).

Осваивались новые виды деятельности: сплав леса, пчеловодство (К моменту национализации среди хозяйственных построек хутора имелся омшаник для зимовки пчел. (Воспоминания  А.Д. Локтионова. Архив ИКМА)), а с 1912 года и пантовое оленеводство (Трест  Дальзверопром… С.25).  Изменился и состав семьи.  В 1904 году женился сын Михаил (Михаил женился на дочери шкотовского крестьянина Марии Лаврентьевне Калягиной 28 января 1904 года. ((Метрические книги  Шкотовской церкви)).   В начале 20-х годов у него было уже пятеро детей (Александр (1908 г.р.), Владимир (1909 г.р.), Тамара (1913 г.р.), Лидия (1917 г.р.), Виталий (1922 г.р.). ((Метрические книги  Шкотовской церкви)). 

Со временем, Михаил Михайлович (назовем его Михаил 2-й) взял в свои руки все управление хозяйством отца.  Родители его, первооснователи хутора, умерли, видимо, уже в советские 20-е годы (В метрических книгах Шкотовской церкви до 1922 года включительно записей об этом нет) и были похоронены на второй по счету сопочке от усадьбы.  Вполне вероятно, там же, рядом с могилами, их наследник зарыл и семейные драгоценности, уходя после национализации хозяйства в 1930 году.

Источник